Черная пелерина
Шрифт:
— На меня? Но это же нонсенс. Но коль скоро до этого дошло, я постараюсь как-нибудь избавиться от подозрений. — Он легкомысленно махнул рукой. — Но в данный момент меня интересует, что вы думаете об этом убийстве?
Комиссар Лепер рассердился не на шутку. Кто здесь, собственно, ведет расследование?
— А вы что думаете об этом убийстве? — спросил комиссар, из последних сил сдерживая ярость.
— Я думаю, что кто-то вскарабкался по склону холма, влез в окно и сзади шарахнул Дюмолена ломом. Мы застали его с головой, опертой о стол. И только позже эта поза изменилась. В первый
— Вы утверждаете, что в рабочий кабинет можно попасть, забравшись в окно?
— Конечно, без особого труда. Я вам охотно это продемонстрирую.
— Когда вы в последний раз видели Шарля Дюмолена?
— На террасе, сразу после моего возвращения в От-Мюрей.
— А в его рабочем кабинете вы не были?
— Естественно, был — после убийства, вместе со всеми.
— Что вы делали вечером?
— Боюсь, что вы мне не поверите.
— Мсье Фруассар, прошу отвечать на вопрос!
— Сидел в усадьбе семейства Дюмоленов на уединенной скамье и слушал пенье соловья.
— До двенадцати часов?
— Да, что-то около этого. Я вздремнул.
— Вы забываете, что шел дождь.
— Все сходится. Когда на мне уже не было ни единой сухой нитки, я проснулся и возвратился в дом.
— Мне очень жаль, но алиби у вас нет.
— Вы можете догадаться, как мне жаль. Одно меня утешает: что вы, как опытный детектив, очень быстро выйдете на нужный след, и таким образом я буду реабилитирован.
— Я уже вышел на след, — завершил беседу комиссар.
В это время возвратился сержант Панье и доложил, что инспектор прибудет на место преступления ранним утром. А сейчас уже слишком поздно, и машина ждет.
Комиссар поспешно вызвал Торнтона Маккинсли.
— Мистер Маккинсли, вы — американец. Может быть, вы по этому поводу чувствуете вмешательство французских властей в вашу личную жизнь?
— Ничего подобного, мсье Лепер. Прошу располагать мною наравне со всеми другими свидетелями.
— Когда вы в последний раз видели Шарля Дюмолена?
— Чуть раньше восьми вечера, на террасе. Сразу после вашего ухода и практически в момент возвращения мсье Фруассара Дюмолен удалился в рабочий кабинет. После этого я уже не видел его живым.
— Вы были в его кабинете?
— Конечно, мы говорили о его произведении.
— Когда?
— До обеда. Мы встретились у цветника с розами, и Дюмолен пригласил меня к себе.
— Вы курите трубку, мистер Маккинсли?
— Никогда.
— Что вы делали вечером?
— Бродил по городу.
— Что за мания прогулок! Кто вас видел?
— На рынке я встретил мсье Дюверне, это могло быть около девяти часов. Потом я посетил кондитерскую «Абрикос». Мадам Вуазен, с которой я познакомился днем, сообщила мне, что здешний кюре желает видеть меня. Я пошел к нему домой. От него я вышел — точно это помню — без четверти одиннадцать. Когда часы на здании мэрии били одиннадцать, мне встретился около кинотеатра какой-то мужчина в черной пелерине и внимательно посмотрел на меня.
— Мсье Пуассиньяк, — сказал комиссар.
— Ах, так это Пуассиньяк! Теперь я его запомню. Позже я заметил
— Что вы заметили на столе писателя?
— Вы знаете эту игру? Она называется «Ким». Тест на наблюдательность, — улыбнулся режиссер. — Смотрим 30 секунд на ряд разложенных на столе предметов, после чего нам завязывают глаза, и кто больше запомнил, тот и выиграл. Я сидел у Шарля Дюмолена не менее двух часов, его стол был почти пустым. Вы спрашиваете, что я там заметил? Да почти все. Часы в кожаной оправе, шесть разноцветных карандашей, пепельницу и календарь. Кроме этого, посреди стола лежал мелко исписанный лист бумаги, а на краешке стола я положил пачку сигарет.
— Вы не обратили внимания на пометки в календаре?
— Нет, мсье Лепер. Я играю только в джентльменские игры.
Комиссар расстегнул еще одну пуговицу.
— Вы подписали контракт с Дюмоленом?
— Нет, что вы. Я не покупаю кота в мешке.
— Это произведение у вас?
— Нет. У Дюмолена очень неразборчивый почерк. Он должен был завтра сам мне прочесть всю вещь. Сегодня либо завтра утром он намеревался закончить сценарий.
— Неужели? — удивился комиссар. — Но где же рукопись?
— Вот об этом-то я и хотел спросить вас, мсье комиссар: где предназначенная для меня рукопись Шарля Дюмолена?
Лепер сильно разволновался. Он обыскал еще раз рабочий кабинет писателя. Комиссар воспользовался связкой ключей убитого. Шкафчик содержал больше десяти папок и два скоросшивателя с приходящей и исходящей корреспонденцией. На папках были оригинальные надписи: «Огнестрельное оружие», «Химия», «Яды животного и растительного происхождения», «Наркотики», «Радиоактивное излучение, атом, водород», «Акустика», «Тайные проходы и укрытия», «Мелкие технические изобретения», «Выдержки из уголовной хроники» и тому подобное. Шарль Дюмолен копил вспомогательный материал. Единственный запертый на ключ ящик содержал в себе пачку писем с конвертами, надписанными женской рукой. На дне мусорной корзинки уже во время первого обыска были найдены остатки из опорожненной пепельницы. Комиссар тогда направил пепел на анализ, а сейчас изучил во второй раз какие-то ничего не значащие обрывки бумаги, апельсиновые корки, косточки. Ничего не было обнаружено. Сняли крышку с машинки, сержант Панье по очереди снимал с полок книги. Рукописи не было. Подчиненные комиссара обыскали парк, там, к сожалению, дождь уничтожил как старые, так и свежие следы.
Проходили ночные часы. Комиссар изменил план действий. Сержант Панье уехал на служебном автомобиле. Лепер послал охранника в холл, после чего, не желая нарушать порядок в комнате, где недавно было совершено преступление, поставил в открытой двери рабочего кабинета кресло со стальными ножками с лестничной клетки и уселся в нем, положив рядом с собой на пол кипу папок, скоросшивателей, писем. До утра все это необходимо было исследовать. Маленькое неудобное кресло, солидное количество материала и неугасимое желание одержать верх над инспектором Рандо гарантировали комиссару бессонную ночь.