Черная роза
Шрифт:
Она была уже неподвластна словам, неподвластна мыслям, охваченная неистовой, безумной страстью к нему. Губы ее могли лишь трепетать, язык, неустанный и голодный, скользить. Когда он приник к ее рту, она вскрикнула и прикусила его губы, желая получить больше, еще больше, прижимаясь горячим языком к его языку. Нащупав рукой теплые завитки волос, Андре низко и невнятно застонал, просовывая пальцы дальше. На Тэсс бурными волнами накатило удовольствие. Он каким-то образом знал, когда поддразнивать и когда неистово
— Нет, Андре, не так. Я… я хочу, чтобы на этот раз ты был со мной. Я хочу ощутить тебя внутри себя, окутать тебя, когда придет наслаждение. — Она могла получить от него по крайней мере это. Знать, что он в ней, думает о ней, а не об одной из тех, других женщин.
— Всеблагой Господь, — С прерывистым стоном темнобородый француз отодвинулся, чтобы развести ее бедра. Даже тогда она боялась потерять его, выгнув спину дугой и потянувшись кверху, пока ее губы не ощутили солоноватую кожу его шеи.
Все тело Андре сжалось от усилия побороть в себе желание безжалостно войти в нее.
— Господь свидетель, еще немного — и я не смогу больше терпеть. Я возьму тебя здесь и сейчас же, без всякой прелюдии, под фанфары, как портовую проститутку.
— Да, сейчас, — простонала Тэсс, не услышав ничего из того, что он сказал. Она понимала только, что он хочет ее.
Все, что угодно, ради этого огня, чтобы прогнать безжалостные мысли о темноте, расстилавшейся перед ней повсюду и навсегда, до конца дней.
— Нет, — сердился он, силясь не замечать сладостных бешеных движений ее бедер под ним, исторгаемых ею прерывистых стонов, приливов страсти, делающих ее кожу гладкой там, где соприкасались их тела. — Нет, — выдохнул он снова, зная, что проигрывает.
— Ан-ндре, — умоляла Тэсс, покусывая его шею. — Пожалуйста! О-о… сейчас! — Спина ее выгнулась дугой, затвердевшие соски задевали его грудь как маленькие, нежные почки.
Где-то в глубине сознания Тэсс ненавидела себя за столь полный отклик и ненавидела его за то, что он так хорошо знает, как возбудить ее.
Но казалось, что эти мысли принадлежат кому-то другому — и ее тело тоже чужое, не подвластное больше ее воле.
И тогда француз дал ей то, чего они оба хотели. Со сдавленным стоном он приподнялся над ней и обхватил руками ее бедра.
— Я не могу больше ждать. Ты… о Боже… уверена?.. — Его голос охрип в яростной попытке сдержать себя.
Ответом ему было неистовое движение бедер.
— Тогда возьми меня, чайка! — выкрикнул он, даря Тэсс райское блаженство, когда его горячая, напряженная плоть глубоко вошла в нее, — Возьми каждую клеточку моего жадного тела!
Тэсс так и сделала.
Неистово. Исступленно. Со всей сладостной, бездумной несдержанностью. Все время желая большего — ища и двигаясь, вцепляясь пальцами в его напряженные плечи и обнимая его за талию длинными ногами, чтобы еще ближе притянуть
И француз вовлек ее в бурю, как и обещал, истово и бесконечно двигаясь в ней сильными толчками, каждый из которых приводил ее в невыразимый, трепетный восторг.
Тэсс вздрагивала, брошенная в незнакомое, беспокойное море, вознесенная каждой волной до самого гребня, а потом скользящая вниз в головокружительный омут наслаждения. И почему-то Тэсс находила там свет, как и обещал Андре — пляшущее фосфоресцирующее сияние, уносимое вверх и обволакивающее их гладкие, разгоряченные тела.
Она смутно слышала чей-то стон. Ее собственный? Или его? Тэсс почему-то не могла различить — они были так близки сейчас, каждой клеткой, каждым спаянным нервом, каждым дюймом тела, связанные единением, которое Тэсс раньше считала невозможным.
Его сердце билось громкими толчками, так же как ее. Их кровь пульсировала в унисон. А их тела двигались в сладостном согласии!
Огонь и тень.
— Ан-ндре? — задохнулась Тэсс, чувствуя, как ее сотрясает конвульсия в тот момент, когда их тела соединились.
— Да, хорошо. Всегда… так произноси мое имя!
— Андр… о-о-о!
Вдруг такие тривиальные вещи, как имена, названия стран, и прочие слова забылись, когда на Тэсс обрушилась огромная ослепляющая волна наслаждения, лишив ее дара речи, заставив выгнуться дугой, упереть пальцы ног в мягкую зеленую траву и тихонько застонать.
Андре притянул ее еще ближе, упиваясь ее бешеными содроганиями, срывая с ее губ слабые, задыхающиеся стоны.
Она падала.
И падала…
И он ждал ее там.
— А-а! Крепче! Как сладко! Да, и снова! Снова, моя дикая сладкая любовь. Обнимай меня так всегда. — Сжав губы, с напряженным лицом, француз опять задвигался, опершись на локти, снова наполняя ее огнем и волшебством.
«Бог мой, как она красива!» — смутно думал капитан «Либерте», плавая в дымке наслаждения, ощущая, как ее плоть пульсирует и сжимается в экстазе и каждое ее содрогание отзывается в нем утонченной мукой.
Да, и все же он сдерживал себя, всем своим существом сосредоточившись на ее удовольствии, неистово погружаясь в нее, пока она снова не выгнулась и не откинулась назад.
Не давая самому себе облегчения, он смотрел на нее, пока прерывистые звуки наслаждения не замерли и она не задышала ровно, с немым вопросом прикасаясь пальцами к его груди и напряженным плечам.
— Андре? — прошептала Тэсс, охваченная грустью от того, что его не было с ней, когда она улетала на небо. Не один раз, а дважды.
Единственным его ответом было гневное, полузадушенное рычание.
Он, верно, считает ее непривлекательной, исступленно подумала Тэсс. Слишком все нескладно, слишком все не так! В конце концов, он знал стольких женщин!