Чёрная Вдова, или Королева Смерти
Шрифт:
— Нет… Такое произошло впервые в истории нашего существования…- голос Правителя звучал глухо и обреченно.
— Нет… Нет… Гайя…- тихо прошептала Джейн, прикасаясь рукой к щеке подруги, — Ты не могла просто так взять и уйти…
— Гайя… Сестренка…- тихо прошептала Челси и села на колени перед Нагайной, также как и Джейн.
В комнате стояла гробовая тишина. Аро хрипло сказал, не поднимая ни на кого глаз, неотрывно смотря на умершую супругу:
— Никто не должен знать. Никто. Это будет тайной для всех, — он выдохнул и произнес, — А теперь уходите. Все уходите.
Бесшумно
***
Аро нес ее холодное тело в мрачные подвалы Палаццо дей Приори, в эти катакомбы, о существовании которых знал только он. Многочисленные ярусовые лестницы пахли сыростью и давили мрачным камнем, из которого были сделаны. Акустика в этом месте была потрясающей, и лишь тихие шаги Аро гулко отдавались гнетущим эхом.
Где-то тихо капала вода, создавая ритм мерного пыточного метронома.
Руки Аро дрожали, он смотрел на Нагайну, лежащую в его руках. Еще в покоях Аро закрыл ее глаза, нежно прикоснувшись пальцами к векам супруги, ведь видеть ее мертвый остекленевший взгляд было нестерпимо больно. Теперь казалось, что она просто спит, но реальность была иная, и Аро понимал это. С ее смертью он не мог примириться и до сих пор пытался создавать в своем воображении разговоры с ней, представляя, что она просто спит…или же это спит он, пребывая в прострации, и он надеялся, что Нагайна окликнет его, сидя в его кабинете, и он откроет глаза…увидит её, живую и настоящую, и она мягко коснется своими пальцами его щеки и нежно поцелует.
Аро открыл глаза…но обнаружил себя стоящим на этой огромной каменной лестнице, ведущей вниз, с Нагайной на руках…с мертвой Нагайной.
Чуда не произойдет, и он понимал это, с горечью осознавая то, что потерял.
— Гайя…если бы ты только могла меня слышать…- сдавленно прошептал Аро и поцеловал холодный лоб супруги, — Я не могу так больше…- его слова, произнесенные в пустоту, растворились во мраке глубины мрачных лестниц, так и оставшись не услышанным никем криком боли.
Аро сжал зубы, и легкий скрежет разнесся неожиданно громким звуком. Мужчина сильнее прижал к себе тело возлюбленной и проследовал дальше, вниз по лестнице, потому что останавливаться было нельзя…нельзя, ведь когда он замирал, он еще больше ощущал невыносимую боль, которой было слишком много.
Через пять минут бесконечного движения вниз, Аро увидел небольшую железную дверь. Та самая комната, в которую он шел. Он не хотел сжигать тело Нагайны, не хотел закапывать его… Ему хотелось верить в иллюзию, что если рядом с ним будет ее тело, то рядом будет и она. Он был в этом уверен…он не мог свыкнуться с мыслью, что ее больше нет, что больше нет той, которую он безмерно любил…любил до безумия. И он понимал, что сходит с ума, но пытался держаться, хотя ему становилось все труднее.
Аро со скрипом отворил железную дверь и вошел в просторное, холодной и сырое помещение. Посередине комнаты стояла кровать…именно сюда Аро хотел положить тело Нагайны, понимая, что будет приходить в эту комнату каждый день
Аро сходил с ума, но…не мог отпустить ее. Нагайна сказала ему уничтожить все вещи, с нею связанные, но он еще тогда понимал, что не сможет. Память о ней была священна, и хоть ему больно было, отчаянно больно понимать, что Нагайны больше нет, он не мог вычеркнуть ее из своей жизни. Она и являлась его жизнью…
Аро стал походить на Маркуса в худшее его дни. Его лицо осунулось, приобрело заостренные черты, глаза практически всегда были оттенка темного бургундского вина от постоянного горя, которое буквально отражалось в этих бездонных страшных туннелях его отныне потухшего взгляда.
Аро подошел к одинокой кровати и опустил Нагайну на холодные простыни, сев рядом. Он нежно провел рукой по ее щеке, и в глазах защипало от невыплаканных слез. Мужчина сжал зубы, и из скрежет отдался болью в голове. Нагайна была бездыханна, но хоть ее кожа и была бледна, ее губы…ее губы все еще были живыми… Аро казалось, что она не могла умереть…она просто не могла взять и умереть. Он сжал ее руку в своих ладонях и поцеловал… Ему не хотелось уходить. Он неотрывно смотрел на возлюбленную, рисуя картинки, что она все еще спит, что она жива, что она с ним. Он прикрыл глаза, погружаясь в сладкую иллюзию разговора с ней. Вот она, лежит рядом с ним, живая, и смеется над его смешным рассказом об Алеке и Челси и держит его за руку. Ее глаза светятся…но ее голос…она молчит, он не слышит его. Лишь спустя несколько секунд молчания она тихо сказала:
— Ты же знаешь, что это лишь иллюзия… Меня нет рядом… Я умерла…- улыбка пропадает с ее лица, и Аро теряет ее лицо из виду. Он открывает глаза и приходит в реальность, которая правда ужасна… Большое холодное помещение, мертвая Нагайна, нескончаемое горе и боль… Его личный кошмар наяву.
Аро склонился над ней и провел рукой по ее холодной щеке, кусая от отчаяния и боли губы. Он впервые в жизни так сильно желал смерти… Жизнь без нее не была жизнью…это существование было ничем, и Аро понимал это.
Её больше нет. Остались лишь ее тело, вещи…бесконечные, приносящие щемящую боль воспоминания о счастливых днях с ней…
В воздухе витал ее тонкий аромат сандала…
Но ее…не было… Её не было рядом…
***
Она шла по длинным коридорам. Их было так много, что она уже заблудилась в них. Сколько она здесь? Ей казалось, что она ходит по этим коридорам уже три дня… Сколько их, когда она выберется? И зачем она здесь оказалась? Нагайна не помнила, как сюда попала. Она помнила лишь то, что умерла…но что делать дальше, она не знала.
Мимо пронесся силуэт Агаты Эйлинендж — ее матери, которая окликнула ведьму:
— Гайя…- голос эхом отозвался от стен. Нагайна круто развернулась и увидела перед собой маму.
— Мама…- слезы потекли из глаз брюнетки, и она обняла обняла женщину, крепко прижавшись в ней.
— Моя милая доченька… Я очень скучала…
— Мы не виделись несколько тысяч лет… Боже…- Нагайна посмотрела на Агату, — Неужели ты все это время находилась здесь, с тех пор, как тебя не стало? — Нагайна осеклась на последних словах.