Черная вдова
Шрифт:
– Ну а кто свел вас со всеми ними?
– Одна весьма привлекательная особа. Фамилию не знаю, а звать Викторией. Хотя, вернее, сводила не она именно, а ее хахаль, торгаш...
"Неужели и тут не обошлось без Вербицкой и Жоголя?" - подумал Игорь Андреевич и спросил:
– Его фамилия Жоголь?
– Кажется, так... Хотя точно утверждать не могу.
В палату заглянул главврач и поманил следователя. Игорь Андреевич вышел. Куприянов сообщил, что Чикурова срочно просили позвонить в Средневолжск товарищу Вербикову.
Игорь Андреевич прервал допрос и отправился
Олег Львович выслушал его и сказал:
– Пусть убийством Листопадовой занимаются местные товарищи. Ты нужен здесь, в Средневолжске. Если можешь, вылетай прямо сегодня.
– Хорошо, - ответил Чикуров.
Около полудня подполковник Кичатов сошел с московского поезда в Средневолжске и тут же направился в гостиницу, где ему был забронирован номер. Поездка в город на великой русской реке явилась для Дмитрия Александровича неожиданностью. Позвонив и попросив приехать, начальник следственной части Прокуратуры республики Вербиков в подробности не вдавался, лишь сказал, что соберется вся следственно-оперативная группа, занимающаяся южноморским делом. Кичатов, что называется, крутился как белка в колесе вплоть до отъезда и успел-таки выполнить все поручения Чикурова.
Оформив документы и получив у дежурной ключ, Дмитрий Александрович пошел в номер. Только он поставил чемодан в шкаф, как зазвонил телефон. Подполковник снял трубку, думая, что это кто-то из своих, но ему представился спецкор одной из центральных газет. Мелковский, так была его фамилия, просил о немедленной встрече.
– Зачем?
– поинтересовался Кичатов, удивляясь, откуда тому известно о его прибытии.
– Хочу задать несколько вопросов по делу небезызвестного вам Жура, безапелляционно заявил журналист.
О Мелковском Дмитрий Александрович был наслышан от Чикурова, но все равно несколько растерялся, так как с центральной прессой до сих пор дела не имел. И хотя тон журналиста покоробил, уклонился от встречи Дмитрий Александрович довольно вежливо.
Следом раздался другой звонок, уже от Чикурова. Поздоровались тепло, словно не виделись бог знает сколько времени. Игорь Андреевич попросил зайти к нему в номер.
Там навстречу Кичатову поднялся со стула Латынис, который тоже только что прилетел из Южноморска. Находился в номере и капитан Жур. Похудевший и осунувшийся, Виктор Павлович посмотрел на подполковника выжидающе: подаст тот руку или нет? Кичатов пожал ему руку.
Предложив Дмитрию Александровичу сесть, Чикуров обратился к капитану, с которым, видимо, беседовал до прихода Кичатова:
– Ну а потом?
– Я решил допросить Сторожук обстоятельней. Специально пошел к ней домой.
– Капитан покачал головой, вздохнул.
– Представляете, сам пошел, а не вызвал повесткой в отделение! Заботился о ее репутации, дурак!
Кичатов понял, что речь идет о злополучном дне, когда была избита Ореста Сторожук.
– Разговаривал с ней нормально. Еще к совести ее взывал, к человечности! Не только действием, словом не обидел!
– Жур замолчал и ссутулился, словно ощутив на плечах тяжелую ношу.
– А дальше?
– спросил Чикуров.
– Побеседовал с ней минут сорок, понял, что толку не будет, и ушел. А на следующий день - бац!
– телеграмма в Москву... Вот так я превратился в изверга. Нарушителя соцзаконности. Самое страшное, Игорь Андреевич, что нашлись свидетели!
– Кто такие?
– Соседи. Двое из того же дома, а третья, старуха - через дорогу. Она на полном серьезе утверждает, что видела через окно, как я будто бы избивал Сторожук!
– Ладно, думаю, Олег Львович разберется, - сказал Чикуров и сообщил Кичатову с Латынисом: - А вызвал нас Вербиков для того, собственно, чтобы подбить кое-какие итоги и наметить планы.
– Совет в Филях?
– улыбнулся Кичатов.
– Что-то наподобие, - кивнул в ответ Чикуров.
Он сделал небольшую паузу. Жур истолковал это по-своему и попросил отлучиться: мол, ждет очень важного звонка. Игорь Андреевич разрешил, подумав при этом: "Слава богу, сам догадался".
По существу, Виктор Павлович не имел права присутствовать на совещании, так как был отстранен до окончания служебного расследования, но попросить его удалиться у Чикурова не повернулся бы язык.
– Не желал бы я быть в его шкуре, - заметил Латынис, когда Жур вышел.
– Да, попал мужик в переплет, - согласился Кичатов.
И рассказал о звонке Мелковского. Выяснилось, что журналист успел сегодня позвонить и Чикурову.
– Ну и пройдоха! Откуда у него информация о нашем приезде? недоумевал Латынис.
– Будто вы не знаете Мелковского!
– поморщился Игорь Андреевич.
– Без мыла всюду пролезет!
– Он перешел к делу: - Так вот, сейчас Олег Львович допрашивает Сторожук, так что попросил начинать без него. Давайте, Ян Арнольдович, выкладывайте.
– Ну что, - сказал майор.
– В Крыму не удалось найти ниточку ни к Бухарцеву, ни к Роговому и его людям... Но если что появится, тут же дадут знать.
– Вы думаете, кто-нибудь может появиться в Симферополе?
– Не исключено, Игорь Андреевич. Как там ни борются с мародерством, а оно продолжается. Не в том, так в другом месте. Там ведь не одна братская могила.
– Ну а в Южноморске?
– У ОБХСС вполне достаточно материалов для ареста Блинцова, - сказал Латынис.
– Но...
– он усмехнулся, - легче было добыть улики, чем получить санкцию на арест.
– Что так?
– вскинул брови Игорь Андреевич.
– Блинцов - депутат горсовета, - пояснил майор.
– Чтобы арестовать его, нужно разрешение отцов города. А они не торопятся его дать.
– А этот дантист? Дончиков?
– Я говорил со следователем. Помимо эпизодов скупки драгоценностей у Бухарцева, зубных протезов с бриллиантами у Сторожук и продажи Блинцову перстня в его деле для нас ничего интересного больше нет. Самое серьезное обвинение против Дончикова - валютные операции. Оказывается, его квартира была чем-то вроде обменного пункта: несли доллары, фунты стерлингов, франки, лиры, гульдены, иены, марки... Словом, полный интернационал! Дончиков менял их на рубли. Клиенты до сих пор еще приходят, ну и засвечиваются.