Черная вода

Романов Виталий Евгеньевич

До утра было много времени. Как раз успел...

Видимо, все решил ее взгляд. Он молча протянул толстую пачку.

"Справишься?" - молча спросили глаза.

"Господи, господи, я буду молиться за тебя", -

кричал в ответ ее взгляд.

"Справишься?!" - требовательно спросил он.

"Да", - она закрыла глаза.
– "Спасибо тебе".

"Прощай!"

Он уходил по дороге. Уходил в никуда, глубоко засунув руки в карманы. Умирающие листья падали ему вслед, желтым ковром закрывая приготовившуюся уснуть землю.

Снова была осень.

Он шел и не видел перед собой дороги. А потом остановился: перед ним была Станция... Последней мелочи, которую он наскреб в карманах, как раз хватило, чтобы купить билет. Билет в одну сторону.

Поезд резко затормозил.

– Станция "Конец света", - сообщил динамик. Пассажир очнулся от воспоминаний. Он встал с кресла...

– Поедешь дальше?
– прошептал голос за спиной. Человеку показалось, что спрашивающий улыбнулся.

– Да пошел ты!
– внятно ответил он, засовывая руки в карманы.
– Куда уж дальше...

Он шагнул вперед, переступая грань. Светлый вагон остался за спиной. Кругом была чернота. Человек

повернулся лицом к поезду, его губы сжались, на лбу проступили складки. Состав еще немного постоял у перрона, потом двери с мягким шипением закрылись. Поезд тихо отошел от станции, набирая ход. Бывший пассажир смотрел ему вслед. Мелькнули красные огоньки последнего вагона. Потом затих шум.

Человек остался один.

– Наверное, - сказал он вслух, - тот, кто придумал эту ветку, был не дурак.Он знал, что главный суд - тот, что внутри. До конца света или после, какая разница? От этого не уйдешь...

Он зябко передернул плечами, медленно обернулся. Глаза постепенно привыкали к темноте. Перрон был коротким и узким. Здесь никогда не проходили толпы, как на демонстрации. Или в том же метро.

"И все же, здесь прошло не так уж мало людей, до меня", - подумал человек. Он наклонился, рука скользнула по стертым бетонным плитам.

Человек выпрямился, шагнул к краю платформы. Перед ним, прямо от самых ног и до горизонта, колыхалось черное зеркало. Наполненная до краев чаша. И в этой воде не отражались звезды - совершенно незнакомые звезды, сиявшие над головой.

– Ну, здравствуй!
– тихо шепнули губы.