Чёрная Вуаль
Шрифт:
Осторожно причесавшись, я вернулся в комнату и лёг на кровать. Головная боль донимала и раздражала, но никому о ней жаловаться не стоило. В доме до сих пор было тихо, а значит, Эдда ещё не пришла. Я старался отвлечь себя размышлениями о подарке, но чем больше напрягал голову мыслями, тем сильнее сдавливало виски. Мне пришлось отбросить все размышления, попытаться расслабиться и немного подремать. И мне это удалось.
Я очнулся посреди ночи, из окна меня обдувал прохладный ветерок, а в доме царила полная тишина. Головная боль почти прошла, но куда приятнее было то, что на меня снизошло озарение. Повернув голову к
Утром первым делом я проверил шишку, почти не заметна. Но даже если Эдда и увидит, скажу, что был неосторожен и ударился о дверь. Пока приводил себя в порядок, заметил пустое кресло. Скорее всего Эдда заглянула ко мне рано утром и забрала костюм на чистку. Хорошо, что додумался отряхнуться по дороге домой, иначе бы Эдда не оставила меня в покое, пока не узнала где я умудрился так испачкаться.
Теперь, когда я был готов к новому дню, мне нужно было сделать пару важных вещей. Отправившись завтракать, я старался выискать Эдду, у меня была для неё новость о пустом животе и одно поручение.
– Эдда!
Домоправительница вышла из кухни и сразу же кинула вопрос:
– Как погуляли, юный сэр?
– Прекрасно, Эдда, просто прекрасно, – ответил я торопливо, стараясь быстрей перейти к важному. – Эдда, во-первых, я голоден, угостите меня своими вкусностями. Во-вторых, отправьте сегодня Альберта к Монро, пусть купит мне мольберт, холст размером с отцовский портрет в его кабинете, палитру, кисти, желательно разных размеров и плотности ворса, уголь для набросков, скипидар и набор масляных красок. Запомнили?
– Вот это вы натараторили, сэр. Сперва садитесь, – она указала на стул, обернулась в сторону кухни и крикнула, – завтрак мистеру Мастерсону! – Затем, вернувшись ко мне, она продолжила: – Погодите-ка… у нас же на чердаке был мольберт. Точно был. Там, наверное, и палитру можно найти, но я не уверена.
– Откуда у нас взялся мольберт? Я впервые слышу, чтобы кто-то в этом доме вообще рисовал.
Эдда махнула рукой.
– Да это, если мне не изменяет память, вашему деду подарили. Точно! Какой-то важный художник. Кто ж знал, что мольберт пригодится. А вот была ли палитра, ей богу, не помню.
– Отлично, тогда передай Альберту, чтобы мольберт перенесли в мою комнату и поставили рядом со столом. Затем сразу же отправь его к Монро. Пусть всё же купит палитру, даже если найдётся старая, лишней точно не будет. Нужно управиться до обеда, хорошо?
– Мольберт в комнате у стола, большой холст, кисти всяки-разные, масляные краски, до обеда, запомнила. Память у вашей старушки ещё крепкая.
– Да какая ты старушка? Тебе до старушки ещё далеко.
Эдда смутилась и потрепала меня по голове.
– Какой же вы…
– Ай, – вскрикнул я, отдёрнув голову.
Эдда взволнованно посмотрела и подошла ближе.
– Что это? Ох, где вы такую шишку набили?
– Ничего серьёзного, случайно стукнулся
– Какой же вы… юный сэр, неосторожный. Может позвать доктора?
– Нет, не надо. Я бы поел и занялся делами.
Эдда раздосадовано ахнула и побежала на кухню, повторяя:
– Они там даже не пошевеливаются, я им сейчас устрою, ох устрою!
Вскоре я вкусно поел. Эдда быстренько раздала всем поручения, в том числе Альберту, и вернулась ко мне, чтобы осыпать новыми вопросами. «Как погуляли? Вы были вежливы с юной леди? Как же вы так стукнулись? Небось опять ходили в потёмках? Зачем вам мольберт? Что вы хотите нарисовать? Это для юной мисс?». Вопросов было слишком много, и я почувствовал, как головная боль постепенно начала возвращаться. На некоторые давал сухие ответы, а вот по поводу рождения тяги к живописи ответил искренне.
– Эдда, я хочу подготовить сюрприз для Лавьен. Она уехала на неделю вместе с матерью, хочу успеть к её приезду. Думаешь, ей понравится такой подарок?
– Смотря, что будете рисовать. Вы, когда были маленьким, часто рисовали, и у вас хорошо получалось. Странно, что вы потеряли к этому интерес. Вы же не задумали изобразить что-то недостойное вашей фамилии?
– Конечно нет, и в мыслях такого не было.
Я понимал, что на самом деле имела в виду Эдда. Она знала, я был из тех, кто чересчур пользовался наивностью девушек, но всё это было до появления в моей жизни Лавьен и поэтому винить Эдду за её вопрос я никак не мог.
– Как же я рада слышать от вас такие слова. Сэр, а что вы хотите нарисовать?
Я пока имел лишь расплывчатое представление о картине. Конечно, мост над Карнэ – идеальное место чтобы увековечить его на полотне, но я должен был передать через рисунок не только лишь тягу к этому месту, но и свои чувства к Лавьен. Для этого я планировал вернуться на мост и отыскать там вдохновение.
– Пусть это будет сюрприз для всех.
– Хорошо, – с досадой в голосе ответила Эдда.
– Обещаю, когда картина будет готова, моя Эдда будет стоять среди почётных гостей в первом же ряду.
– Какой же вы, учтивый, юный сэр. Буду ждать с нетерпением, пойду я… надо ещё ваш костюм вычистить. Свежий уже висит в гардеробной.
– Спасибо, Эдда!
Через два часа я уже подходил к мосту. Головная боль все ещё напоминала о себе. Она была не кстати, особенно в моменты поиска вдохновения. Я постарался отвлечься и решил подыскать хороший вид на мост, поэтому я сошёл с каменной дорожки, чтобы обойти и рассмотреть любимое мне место со стороны. Пришлось по нескольку раз ходить взад-вперёд, продвигаясь при этом правее от моста, но найти нужный пейзаж оказалось не так просто. Я уже практически дошёл до берега реки, как вдруг остановился, потому что открывшийся передо мною пейзаж наконец-то привлёк мой требовательный взгляд.
Привлёкший меня вид был по-своему привлекательным: казалось, из-за самого моста поднималась цветочная волна, а над ней высились зелёные холмы, дополнявшие и без того красочный пейзаж, но так картина получалась неполной – не было видно Карнэ. Как ни подступись к мосту не удастся запечатлеть поток реки, но мне нужно сравнить вид с разных берегов, игра света и красок особенно важна. Но как ни крути, в центре пейзажа должен быть мост, на котором мы впервые остались вдвоём и положили начало нашей совместной любовной истории.