Черная зима
Шрифт:
По крайней мере, так ему казалось в первые пару часов.
Тем странным, что малорослик заметил на островке, еще находясь в воздухе, оказались черные цветы с серыми, словно кости стеблями. Сам островок был окружен болотной водой, из которой торчало множество настоящих костей — как старых, почти черных, так и совсем свежих.
Перепуганный, страдающий от боли в сломанной ноге хигнаур пополз к центру островка. Однако на полпути остановился, заметив, что вода вокруг странного куска суши внезапно заволновалась. Подул ветер, от земли потянулись языки светящегося зеленым тумана, кости зашевелились, застучали друг о друга. Стебли тоже задвигались, а бутоны стали открываться и закрываться подобно жуткого вида пастям.
А потом Пауямаур увидел, как к островку плывет что-то большое и темное. Решив, что это один из болотных хищников увидел в нем добычу, малорослик вновь пополз. Нечто приближалось, и вскоре хигнаур понял: опасности нет. Приближающееся существо — им оказался крупный квагг — было мертво.
«Но почему тогда он плывет?» — задался вопросом Пауямаур, продолжая наблюдать.
И вскоре обнаружил нечто странное: к островку квагга несла вода — пускай медленно, но словно осознанно. От этого малорослику стало еще страшнее.
Спустя минуты две-три квагг остановился в паре футов от островка. Кости застучали громче, а мертвый обитатель Жадных болот начал погружаться в воду. Одновременно с этим кусок суши, на котором застыл полумертвый от страха хигнаур, стал подниматься, слегка покачиваясь.
Туман густел, вода плескалась, к стуку костей прибавилось еще множество звуков: далекий вой, уханье, шипение, рев…
Серые стебли извивались все сильнее, лепестки на черных бутонах затрепетали, а островок продолжал раскачиваться. Все сильнее — Пауямауру пришлось распластаться, чтобы удерживаться на словно ожившем куске суши.
Так продолжалось не меньше четверти часа. Темнело, малорослик терял силы, его мучили боль, голод и страх. Он понимал, что вряд ли вернется домой, и пытался свыкнуться с мыслью о смерти.
«Уж лучше бы корлунг отнес меня птенцам, — думал он, прижимаясь к раскачивающемуся островку. — Тогда все было бы уже кончено».
Потом Пауямаур потерял сознание. Неизвестно, сколько времени он пробыл в беспамятстве, но когда очнулся, вокруг было тихо и спокойно. Островок очистился от тумана и вернулся на место, его окружали неподвижные кости и ровная водная гладь.
Однако в центре, прямо из земли вырастала призрачная фигура — длинное тонкое тело, голова с красными светящимися овалами глаз, но без рта, носа и ушей, худые руки, вытянутые вперед, ладонями вверх, на которых лежало нечто, больше всего похожее на крупное семечко, охваченное оранжевым сиянием. Неизвестное существо словно протягивало его малорослику.
Сломанная нога опухла и болела, мучили голод и страх. Пауямаур не знал, что делать, и решил хотя бы съесть семечко. Приближаться к таинственному обитателю острова было страшно, но иного выхода хигнаур не видел. Однако стоило ему направиться к призрачной фигуре, как вода опять заволновалась, и вскоре малорослик увидел, что к островку приближается очередное мертвое существо. Им оказался птенец корлунга.
И все повторилось: заголосили обитатели болот, застучали кости, задвигался и начал сочиться туманом островок, зашевелились цветы. Только на сей раз Пауямаур не провалился в беспамятство и наблюдал странное явление от начала до конца.
Оно продолжалось около получаса. Мертвый корлунг оказался погребен под куском суши, существо с семечком на ладонях все это время двигалось и — хотя малорослик не был уверен, ведь кругом выли, визжали и ревели жители Жадных болот — издавало ноющие звуки. А когда островок вернулся на место и все стихло, из воды показалось несколько новых костей. Малорослик не сомневался, что принадлежали они детенышу пернатого хищника.
Однако не прошло и десяти минут, как Пауямаур увидел еще один приближающийся труп — разодранную едва ли не пополам мантару. Потом был взрослый корлунг, потом и вовсе незнакомая тварь. Вода несла и несла мертвых обитателей болот к островку со странными цветами и призрачной фигурой, и с каждым поглощенным трупом светящееся семечко становилось все больше и больше…
Хигнаур терял силы. Голод становился невыносимым и, в конце концов, малорослик решился: когда все вокруг в очередной раз успокоилось, он дополз до безмолвного хозяина островка, которого окрестил Поедателем плоти, взял с призрачных ладоней семечко и стал есть.
Пауямаур жевал, проглатывал и чувствовал, что в голове проясняется, а слабость отступает. Боль в ноге тоже утихала, и когда малорослик доел, то увидел, что отек почти исчез.
Однако удивиться он не успел: вокруг начался кошмар. Пауямаур не описывал, что именно случилось. Говорил лишь, что меньше всего ожидал подобного безумия. Оставаясь на островке, он погиб бы точно, поэтому решил рискнуть и кинулся в воду.
Лишь потом, уже в поселении, он осознал, что сломанная нога слушалась его, словно и не было никакой травмы…
Малорослик плыл, пересекал короткие участки суши, иногда перебирался с дерева на дерево, преследуемый, как он говорил, «ожившим ужасом болота». Сколько продолжалось это преследование, он сказать не мог — как не знал и того, какое расстояние преодолел.
Не раз ему пришлось столкнуться с опасными обитателями Жадных болот. Иногда Пауямаур прятался, иногда вынужден был защищаться, иногда просто убегал. И то, что хигнауру удалось вернуться в родное поселение, можно назвать не иначе как чудом.
К тому времени он вновь обессилел, бедного малорослика лихорадило, и ни у кого не было уверенности, что он сможет выжить. Однако Пауямаур выкарабкался и еще долгое время оставался главой поселения.
«Получается, светящееся семечко обладает лечебными свойствами, — Страд свел брови, задумавшись. — Поэтому я и увидел остров Поедателя плоти во сне».
Он поднялся из-за стола, попрощался с мастером Юариумом — тот в ответ важно кивнул — и, взяв книгу, направился к библиотекарю.
— Куда вы теперь? — спросил мастер Ведлум, привставая и принимая том в коричневом переплете.