Черная зима
Шрифт:
Страд ощутил, как вокруг сжатых в кулаки пальцев словно обмоталась веревка. Сразу же за этим почувствовал натяжение. Как раз в этот момент цепуну вздумалось не просто вновь мотнуть башкой, а еще и отскочить. Благодаря этому Страд буквально вылетел из трясины.
Он вновь упал в воду. Но на сей раз рядом со спасительным островком суши, поросшим кустами. Из-за заклинания все тело скрутило болью. По внутренностям прокатывались спазмы, каждый из которых вызывал дикое желание завыть.
А над головой ревел цепун…
Страд понятия не имел, каким чудом оказался на ногах. Отступил на островок. Чудовище же устремилось в атаку. Огромная голова с раззявленной пастью смертоносным снарядом летела прямо на Страда — безоружного, вымотанного, перепуганного. Находящегося на грани из-за боли от заклинаний.
И единственным выходом было солнечное копье.
Оно ударило точно меж челюстей, усеянных длинными, загнутыми назад зубами. Башка цепуна буквально взорвалась.
Но Страд этого не видел. Он потерял сознание в то же мгновение, как отправил в монстра солнечное копье.
Глава 26
Даже беспамятство было наполнено дурнотой и болью. Страд словно перенесся из одного мира в другой, по-прежнему находясь в сознании. И вернуться из мерзкой тьмы туда, где он лежал под дождем посреди раскинувшегося на многие мили болота, ему помог высокий и полный тревоги голос Ари:
— Страд находится без сознания уже пятый час! Вдруг он вообще не придет в себя?
«Ари жив», — едва вернувшемуся из темноты разуму потребовалось напрячься, чтобы понять: хигнаур спасен и, судя по всему, даже цел и невредим.
Эта мысль заставила Страда пошевелиться и зашипеть, когда усилилась терзающая его тело боль.
— Наконец-то! — в восклицании малорослика отчетливо слышалось облегчение. — Страд! Ты в порядке?
— В по… дке… — все, что он смог просипеть: язык, казалось, распух, а в горле пересохло.
На то, чтобы разлепить веки, казалось, понадобились все силы. Открыв глаза, Страд обнаружил, что лежит вовсе не под дождем, а под защитой чего-то вроде шалаша, сложенного из очень толстых веток.
«Логово цепуна-гиганта», — понял он, морщась от горького привкуса во рту.
Тут же над ним нависло трехглазое лицо Ари. Тот морщился, явно очень встревоженный. Несколько секунд хигнаур разглядывал Страда, и тот заставил себя улыбнуться, а затем привстать на локтях.
«Ну вот, наконец-то, — тут же раздался в голове голос Полсберга. — Твой друг очень за тебя волновался. Да и я, признаюсь, тоже. Использование магии не прошло для тебя даром. Ты очень ослаб и долгое время пролежал без сознания. Если честно, у меня уже начинались опасения, что ты вовсе не очнешься».
— Я не могу не очнуться, — пробормотал Страд, чувствуя, что боль сменяется привычным ознобом. — Слишком многое еще не сделано.
«Понимаю, — в голосе Полсберга отчетливо слышались уважение и сочувствие. — Ари рассказал мне, для чего вы отправились в топи. Я помог твоему другу освободиться сразу, как только ты убил цепуна-гиганта. Хигнаур был без сознания, под действием яда. Я проник в его разум и подтолкнул сознание Ари к тому, чтобы тот очнулся. Вскоре это произошло, а освободиться из паутины, которой цепун обмотал его, для малорослика не составило большого труда. Потом мы перенесли тебя в логово цепуна, отыскали твои вещи и оружие и стали ждать, пока ты придешь в себя. То последнее заклинание… Оно было очень сильным и едва не убило и тебя тоже. Ты очень рисковал, используя эту магию. Сейчас в твоем теле много внутренних повреждений, я чувствую. Пока что они не смертельны, но именно пока что».
— Спасибо за то, что помог, — пробормотал Страд. Слова о внутренних повреждениях отнюдь не утешили. — Если бы не ты… Но сейчас мне нужно думать о том, как добраться до Острова Поедателя плоти.
«Понимаю. Прости, что говорю это, но дело вы затеяли невероятно опасное. Остров Поедателя плоти — очень страшное место. Я и другие призраки никогда не приближались к нему меньше, чем на пару миль. Отсюда до него миль пять-шесть, но даже сейчас я чувствую зло, исходящее от Острова. Сила, царящая там, очень темна и коварна. Меня или кого-либо из других обитателей болот, лишенных тела, она попросту… — Полсберг прервался, подбирая нужное слово, — просто искорежит. Поэтому я не смогу помочь вам добраться до цели. Для меня это будет смертельно опасно».
— Ничего страшного, — пробормотал Страд. Слова призрака его совершенно не обрадовали. — Ты и так уже сделал для нас очень много. И видимо, пришла пора прощаться.
С этими словами он встал и едва не врезался в ближайшую ветку, когда все вокруг словно покачнулось.
«Я понимаю, что не смогу убедить вас не отправляться к Острову Поедателя плоти. Не знаю, увенчается ли ваша затея успехом. Я могу судить только по своим ощущениям, и они подсказывают, что исход того, что ты и Ари задумали, совершенно непредсказуем. Однако одно я могу сказать точно: вам лучше подождать до утра. Сейчас смеркается, ты очень слаб и нуждаешься в нескольких часах полноценного сна. Логово цепуна — неплохое убежище. Я могу заставить твой разум отключиться до утра, и ты хорошенько отдохнешь. Твоему спутнику, кстати, тоже необходима передышка. А завтра, когда ты хоть немного восстановишь силы, отправитесь дальше».
Страд не мог не признавать, что Полсберг говорит правильные вещи. Он чувствовал себя совершенно обессиленным, а приближение ночи делало поход еще опаснее. Правда, стремление как можно скорее добраться до Острова Поедателя плоти, страх за Дролла, которого могло не стать в любое мгновение, да и просто желание вернуться к людям… Все это терзало Страда, словно черви-паразиты.
«Нет, не нужно нестись вперед, сломя голову, — решил он. — Так будет только хуже. Переночуем с Ари здесь, позавтракаем, а затем уже совершим последний рывок».
— Я согласен, — сказал он, глядя на призрака. Тот, услышав это, чуть шевельнул провалом рта, видимо, пытаясь улыбнуться. — Нам с Ари действительно нужен отдых. Так что, если ты погрузишь меня в сон, я буду очень благодарен.
«Вот и хорошо, — ответил Полсберг. — Тогда сейчас ты как следует поспишь».
Последнее, что почувствовал Страд перед погружением в крепкий, без сновидений, сон, — прилив спокойствия. Он так давно не испытывал этого чувства, что оно показалось настоящим чудом, прекрасным и долгожданным.