Чернее черного
Шрифт:
— Она на автопилоте, — сказала Кара.
— Кто пойдет за ней? — спросила Мэнди.
— Миссис Этчеллс, — позвала Сильвана, — пора, время вышло. Идите сюда и выпейте чашечку чая.
Миссис Этчеллс отмахнулась.
— Не обращайте внимания на эту потаскушку. Сильвана? Это не ее имя. Они все прикрываются фальшивыми именами. А эта девица нечиста на руку. Она заезжает за мной, входит в дом, а потом — бац, а деньги на молоко-то пропали, деньги на молоко, которые я оставила за часами. Почему вообще она меня подвозит? Да только потому, что думает, будто я упомяну ее в завещании. Упомяну ли я? Хера с два. А теперь
Зрители принялись выкрикивать разные дурацкие варианты: Маргита, Кардиффа, Стамбула.
— Вот уроды злобные, — выдохнула Мэнди. — Ты только послушай их! Когда я выйду на сцену, они пожалеют, что на свет родились.
— Хамка несчастная! — высказалась Сильвана. — Чтоб я еще раз ее подбросила!
— Я уведу ее, — тихо пообещала Эл.
Она шагнула на сцену. Везучие опалы тускло мерцали, словно припорошенные песком. Миссис Этчеллс повернула к ней голову и сказала:
— Внутри нас растет крошечный цветок, который мы поливаем слезами. Помни об этом, когда придет беда. В каждом из нас живет Господь, не считая Кита Кэпстика. Я узнала его, он на секунду обманул меня, но он не может меня провести. За всю свою жизнь он сделал лишь одно доброе дело — оттащил пса от маленькой девочки. Полагаю, Бог был с ним, когда он сделал это.
Элисон ступала мягко-мягко, но сцена скрипела под ней.
— А, это ты, — признала миссис Этчеллс. — Помнишь, как тебя лупили за то, что ты играла со спицами? — Она снова повернулась к зрителям. — Зачем ее матери нужны были спицы? Задайте себе этот вопрос, ведь она никогда не вязала. Она совала их в девок, когда те залетали, в наши дни этот способ забыт, нынче аборты делают вакуумом. Она и в себя засунула спицу, но ребенок так и не вышел, пока не подрос и не решил, что пора. Этим ребенком была Элисон, вот она перед вами. В ее доме вы найдете уйму разных острых предметов. Вы войдете, а по всему полу валяются мертвые младенцы, ногу поставить некуда. Они все приводили туда своих обрюхаченных девок — Кэпстик, Макартур, вся их банда.
Вот как, подумала Эл, мои братья и сестры, мои единоутробные братья и сестры: каждый день моего детства я ступала по ним.
— Едва ли кто-то из них познал радости материнства, — продолжала миссис Этчеллс.
Эл взяла ее за руку, миссис Этчеллс сопротивлялась. Она степенно боролась с миссис Этчеллс под смех зрителей и постепенно, дюйм за дюймом Эл дотащила старуху до края помоста и впихнула за кулисы. Там стояла Колетт, бледная, пылающая, словно свеча в тумане.
— Могла бы и помочь, — укоризненно сказала Эл.
Миссис Этчеллс стряхнула руки Эл.
— Не приставай ко мне, — возмутилась она. — Ты растянула мою замечательную новую кофту до безобразия, чуть пуговицы не оторвались. Неудивительно, что они смеялись! Смех — это хорошо, я люблю смех, но я не люблю, когда люди тыкают в меня пальцами и гогочут. Я не вернусь туда, потому что мне не понравилось то, что я увидела. Точнее, те, кого я увидела.
Эл выдохнула прямо в ухо миссис Этчеллс:
— Макартур. Это он?
— Да, и тот, другой, жулик рядом с ним. Боб Фокс. Расселись на заднем ряду.
— А Моррис был с ними?
— Кара, ты следующая, на сцену, — приказала Мэнди.
— Только не я, —
Миссис Этчеллс села и принялась обмахиваться.
— Я видела кое-что, чего бы ты в жизни не захотела видеть. Я видела Кэпстика на заднем ряду. И остальных. Всю старую банду. Я узнала их, без сомнений. Но они как-то изменились. Это было ужасно. У меня аж внутри все перевернулось.
Мэнди шагнула на сцену. Она выпятила подбородок и резко произнесла:
— У нас небольшая задержка. Один из наших медиумов заболел.
— Насколько небольшая? — крикнул мужчина.
Мэнди окинула его недобрым взглядом.
— Как получится. Имейте сострадание.
Она повернулась к ним спиной. Цокая каблуками, вернулась в каморку.
— Эл, тебе решать, но мне не нравится давление миссис Этчеллс, по-моему, Колетт должна вызвать неотложку.
— Почему я? — поинтересовалась Колетт.
— Колетт может отвезти ее, — предложила Кара. — Где ближайшее отделение «скорой»?
— В «Уэксхэм парке», — ответила Колетт. Она не смогла устоять перед соблазном проявить осведомленность, но добавила: — Я никуда не повезу ее одна. Только посмотрите на нее. Совсем свихнулась.
— Я вам кое-что расскажу об Эммелин Читэм, — произнесла миссис Этчеллс, — ничего удивительного, что полиция вечно ошивалась возле ее дома. Она пила как лошадь и зналась с ужасными людьми. Не судите, да не судимы будете. Но для таких женщин существует специальное слово, и слово это — «проститутка». Солдаты, все мы общались с солдатами — мальчишки, какой от них вред. Выпить, посмеяться, все мы так время проводили.
— Правда? — спросила Сильвана. — Даже ты?
— Но тут не может быть двух мнений. Она была шлюхой. Цыгане, жокеи, моряки — она не видела разницы. Она ездила в Портсмут. Как-то раз она убежала с цирком, продавала себя лилипутам, а может, и, прости Господи, иностранцам. Могла подцепить у них все, что угодно.
— Скорее! — крикнула Мэнди. — Расстегните ей воротник. Она вот-вот задохнется.
— Да ради бога, мне плевать, — высказалась Сильвана.
Мэнди боролась с пуговицами блузки Этчеллс.
— Колетт, звони девять-девять-девять. Эл, иди на сцену, дорогая, потяни время. Кара, бегом в бар, найди администратора.
Эл шагнула на сцену. Она осмотрела зрителей, ее взгляд скользнул по ним слева направо, с первого ряда до последнего, до последнего ряда, который был пуст; не считая слабого шевеления и кружения вечернего света. Она долго молчала, ожидая, пока зрители соберутся с мыслями и обратят на нее внимание. Потом медленно, тихо, почти что протяжно спросила:
— Итак, на чем мы остановились?
Они засмеялись. Она серьезно посмотрела на них; и постепенно ее губы растянулись в улыбке, а глаза загорелись.
— Оставим игру с «да» или «нет», — сказала она, — поскольку события сегодня разворачиваются несколько неожиданно. — Хотя я-то, конечно, ожидала, думала она, ни минуты не сомневалась, что это произойдет. — Полагаю, это учит нас, — продолжала она, — ожидать неожиданностей. Неважно, сколько лет опыта у тебя за плечами, духи все равно непредсказуемы. Общаясь с духами, мы находимся во власти сил, постичь которые нам не дано, и об этом нельзя забывать. А теперь я хочу передать сообщение леди в третьем ряду, леди с проколотой бровью. И пусть вечер вернется в должное русло.