Чернее некуда
Шрифт:
— Ну что вы! С вами такого ещe не случалось, мистер Аллен!
— В самом деле? Ладно, Фоксик, так держать. Ничего не могу поделать, я испытываю страшную нелюбовь к la belle Xenny и еe Большому Брату. Придётся это иметь в виду. Знаете что? Давайте ещe раз просмотрим полицейскую картотеку. Фред Гибсон тогда этим типом особо не занимался, перепоручил кому-то из своих людей. И если тот не нашёл ничего, интересующего Особый отдел, значит Гибсон сообщил ему не все детали.
Зайдя в полицейский архив, они взяли дело Санскрита. Уже держа его в руках, Аллен
— Тут лишь то, о чем упоминал Фред. Нелегальные махинации и предсказание будущего. Подозрение в торговле наркотиками. Все до того, как он стал поставщиком модных товаров в Нгомбвану и успел сколотить приличное состояние, пока не пришлось передать фирму государству.
— Давно это было?
— Нет, совсем недавно. Когда я летал в Нгомбвану, то увидел его перед зданием бывшей компании. Кажется, в глазах нынешних властей он не запятнал репутации, иначе не пригласили бы на приём.
— Все равно, вам не кажется странным, что их вообще пригласили?
— Возможно, — кивнул Аллен. — Это действительно странно.
— Полагаете, керамическую мастерскую сестры они приберегали на чёрный день?
— Вполне возможно.
— Она была замешана в какой-то из его предыдущих афёр?
— В полицейской картотеке ничего не значится. Подождите, тут есть какая-то пометка. «Смотри О. Маккиган.» Загляните в архив и взгляните на «Мак».
Дежурный сержант удалился.
— Вот оно, — через минуту сказал Фокс. — Смотрите!
И не дожидаясь, пока Аллен действительно заглянет в папку, продолжал спокойно читать вслух:
«Маккиган Оливия, мнимая вдова Шона Маккигана, о котором ничего не известно. Сестра Кеннета Санскрита (смотри выше). Позднее присвоила себе крёстное имя Ксеноклея. Подозревалась в торговле наркотиками, как и брат. Обвинение в мошеннических предсказаниях, арестована в июне 1953 года. Заявление в полицию о жестоком обращении с кошкой — в 1967 году. Вынуждена была уплатить судебные издержки.» Вот чего не заметил парень Фреда Гибсона. Нужно будет ему сказать, — заметил Фокс.
— Сэм Уиплстоун убеждён, что она мучила его кошку. Хорошенькая вырисовывается картинка! Мне с самого начала казалось, что Ксеноклея звучит слишком красиво, чтобы быть правдой.
— Это какое-то вымышленное имя?
— Нет, по крайней мере она его не выдумала. Ксеноклея была мифической пророчицей, которая не хотела предсказывать судьбу Гераклу, потому что он не выкупался. Кажется после того, как вычистил Авгиевы конюшни. Ручаюсь, что La belle Xenny сменила имя и вернулась к девичьей фамилии тогда, когда принялась предсказывать будущее.
— Где она живёт?
— Над керамической мастерской «Поросята». Кажется, там довольно большая квартира.
— Брат живёт с ней? Подождите, — спохватился Фокс, — где список гостей, который я составил вчера ночью?
— У меня в кабинете, но не стоит беспокоиться. Я помню, адрес у них общий. Раз уж об этом зашла речь, Фокс, давайте-ка посмотрим вместе, нет ли там чего про А. Р. Дж. Шеридана, проживающего на Каприкорн Уол, дом 1.
Но на Шеридана в полиции данных
— Раз так, — заметил Аллен, — придётся проверить, не был ли он как-то связан с Нгомбваной, даже если спрашивать придётся самого президента. Разумеется, на приём его не приглашали.
Он снял трубку и попросил позвать к телефону суперинтенданта Гибсона.
— Что происходит, Фред?
— Ничего заслуживающего внимания, — не слишком любезно буркнул тот. — С виду в посольстве тишь да гладь. Мы отменили уборку. Обычная мера безопасности.
— Какую уборку?
— После приёма. Должны были прийти люди из фирмы «Вистас» и электрики. Глупо, что мы не можем войти внутрь. Но если ничего не произойдёт, можно и подождать.
— Никаких любопытных визитов? Никто не выходил?
— Почта, доставщики. Мы проверили все машины, обыскали шофёров. Кроме того, приходили с соболезнованиями. И, понятное дело, газетчики. Лишь одна неприятность…
— Какая?
— Хочешь верь, хочешь нет, с самим большим шефом.
— С президентом?
— Вот именно. Он вышел через главные ворота, ведя на поводке огромного мерзкого пса. Видимо, хотел выгулять его в парке.
Аллен выругался.
— Что вы говорите? — переспросил Гибсон.
— Ничего, не обращайте внимания. Что было дальше?
— Сержант, нёсший службу у входа, попытался его отговорить. Я сидел рядом в служебной машине, пока меня не позвали. И тоже пытался его отговорить, но бесполезно. Ерунда, сказал он, — мы зря волнуемся. Очень неприятно было, — заключил Гибсон.
— Нужно было что-то делать. Я предложил его проводить, а он ответил, что если нас волнует его безопасность, то у него есть пёс и личный телохранитель. Ворота открылись и вы знаете, кто появился? — без особого воодушевления спросил Гибсон.
— Носитель копья?
— Вот именно. Для меня — подозреваемый номер один. Его бы стоило арестовать прямо на месте преступления. А теперь он красуется во всем своём великолепии.
— Меня это не удивляет. И чем все кончилось?
— Можете представить. На президента тут же накинулись газетчики и парни с телевидения. Он кое-как отбился и отправился на прогулку с собакой, подозреваемым номер один и пятью моими парнями, которые следовали за ними в машине и изо всех сил пытались охранять. Они полюбовались собором Святого Петра, — горько продолжал Гибсон, — и ко всеобщему удивлению никто никого не застрелил и не бросил бомбу. Так и вернулись домой. А вечером отведут душу во дворце.
— Большого приёма там не будет.
— Верно. И привезти его нам предстоит втихую, даже маршрут изменили.
— По крайней мере, копейщика он с собой не берет?
— По моим сведениям — нет. Но я совсем не удивлюсь, если в конце концов он его прихватит.
— Бедный Фред!
— Да уж, от такой работы радости мало, — пожаловался Гибсон. — И кое-что ещё. Президент желает с вами встретиться. Или хотя бы поговорить.
— Не выяснили, почему?
— Нет, он просто бросил это через плечо, когда уходил. Ужасный тип.