Черневог
Шрифт:
— Да, обратил, — пробормотал Саша. — Я хочу… — Он начал говорить так, будто существовали еще тысячи более важных вещей. Он показал рукой вперед, туда, где сквозь пелену дождя можно было различить скопление голых деревьев, более высоких и более кряжистых, чем молодые деревца, которые они только что миновали.
Это должно было показаться очень странным, если задуматься о том, что лешие, которые очень тщательно очищали и засаживали эти леса, могли оставить здесь столь странную рощу.
Высокие, старые
Волк искоса поглядывал по сторонам и натягивал повод. Но они должны были следовать именно этим путем, а Волк останавливался, фыркая и потряхивая головой. А в это время бедная Хозяюшка продолжала идти вперед, подчиняясь колдовскому желанию.
Петр был уже близок к тому, чтобы изменить свое мнение по поводу того, что именно предстает перед ними в виде этих голых заросших бурьяном стволов, но почувствовал, будто холод пронзил его.
— Это лешие! — сказал он едва слышно. — Господи, но что же случилось с ними?
— Не знаю, — пробормотал Саша. — На самом деле не знаю.
— Но ведь лешие не могут умереть!
— Они и не умерли.
— Значит, плохи их дела, так? — Теперь они подъехали к самому краю ковра из золотых листьев, прямо к лешим, в полном одиночестве стоявшим посреди колючего кустарника, опутанного плющом…
Лошади неожиданно остановились и встали. Петр решил про себя, что наверняка это была сашина работа, и осмотрелся вокруг с сильным ощущением какого-то неудобства, будто что-то зловещее окружало их.
Со всех сторон слышался шелест кустов. Он смог заметить как зашевелились суковатые пальцы и как очень медленно открывались огромные странные глаза на каждом из окружавших их стволов.
— Колдун, — раздался громовой голос, по звуку напоминавший мельничные жернова.
И другой, еще более глубокий, добавил:
— Обещания нарушены…
Сучки затрещали, колючки согнулись и начали цепляться за них, когда леший очень медленно протянул к Саше свои руки. Они ухватились за его кафтан и стащили с лошади, а он судорожно хватался за их суковатые пальцы.
— Поосторожней! — закричал, обращаясь к лешему, Петр. Он запомнил, как Мисай предупреждал их, что среди леших попадаются просто дикие безумцы, которые вообще не понимают, что тело страдает от их объятий, которые могут раздавить даже камни. — Будь поосторожней с ним!
Но в следующий момент он решил, что это все просто глупо. Разумеется, Саша был в состоянии позаботиться о себе, ведь только дурак отправится против леших с мечом: вероятнее всего, тот только будет раздражать их.
— Обещания, — вновь повторил леший, а Саша тут же сказал, и в голосе его слышалась
— Петр, Петр, не делай ничего, и не спорь с ними, пожалуйста!
Но Петр считал, что это неверно, потому что никогда не знаешь, как именно следует поступать с этими созданьями.
— Отпусти его! — пронзительно закричал он лешему, размахивая мечом, чтобы привлечь к себе внимание. — Черт бы побрал тебя, ведь ты покалечишь его! Отпусти его!
Но леший будто не замечал Петра. Он начал удаляться, продираясь сквозь колючки, сгибая и ломая их. Сашин кафтан цеплялся за них, и Бог знает, что только было с его лицом и руками.
Волк стоял неподвижно, видимо, околдованный. Петр поглядел по сторонам и, приведя его в чувство легким ударом, отправился вслед за лешим, который уносил Сашу, направляясь прямо в самую чащу колючих веток, которые тут же сгребли с коня и его самого, и, до боли крепко обхватив, начали поднимать все выше и выше.
— Мисай! — закричал он. Это было все, что оставалось ему делать, пока леший тащил его. — Мисай, будь ты проклят, помоги!
Суковатые руки обвились вокруг него, земля и небо несколько раз поменялись местами, а его ребра затрещали.
— Мисай!… Саша!… Черт побери, да отпусти ты меня!
Возможно, что наконец он был услышан. По крайней мере, хватка ослабла, его стали передавать из одних суковатых рук в другие, и тонкие ветки ощупывали его тело и лицо, пока один из леших не схватил его обеими руками и, удерживая на весу, поднес к своему огромному, заросшему зеленым мхом глазу.
— Да, это один из них, — произнес он голосом, напоминавшим скрежет камней. — Да, это он.
И затем отпустил его. Петр полетел вниз, стукнулся ногами о землю и, покачнувшись, свалился прямо в сашины руки.
— Что за чертовщина… — начал было он, но замолчал, бросив взгляд через Сашино плечо на камень и на спящего там человека.
И тогда он без всяких сомнений понял, где они оказались.
— Обещания, — вновь заговорил леший, и когда вслед за ним забормотали и остальные, то звуки их голосов напоминали перестуки камней в реке.
— Вы убиваете деревья, — вторил ему другой.
А там в разговор вступил и третий:
— Больше нет доверия колдунам. Переломать им кости, оторвать руки и ноги.
Сучки вновь двинулись в их сторону, они подрагивали и старались зацепить их, подтащить поближе и покрепче обхватить.
— Мисай! — из всех сил закричал Петр. Тогда раздался самый громкий из голосов: — Камень и соленая вода, молодой колдун, губят корень, губят лист, губят дерево. Глупые, глупые колдуны.
— Это ты, Мисай? — спросил Саша. Суковатые руки вытянулись, потрескивая в тишине, и отпустили их, поставив на землю. Затем пальцы-ветки ощупали их и повернули лицом к спящему на камне.