Чернильно-Черное Сердце
Шрифт:
— Рисунок с натуры? — спросила она, подняв глаза, когда вошла Робин.
— Да, — сказала Робин.
— Это мой класс. Сюда, — сказала женщина с улыбкой и, взяв с собой запертый депозитный ящик, повела Робин по винтовой лестнице в студию в задней части здания, где еще пять студентов уже заняли свои места за мольбертами. В центре комнаты был постамент, задрапированный грязной простыней, на котором стоял незанятый деревянный стул. Длинные окна за постаментом выходили на заросший кустарником участок сада. Хотя солнце уже садилось, Робин смогла разглядеть в тени черепаховую
Робин села за свободный мольберт. К нему уже был прикреплен лист белой бумаги.
— Здравствуйте, — сказал пожилой мужчина рядом с ней, с жесткой седой бородой и в бретонском свитере. — Я Брендан.
— Джессика, — улыбнулась Робин, снимая черную замшевую куртку.
— Мы начнем через пять минут, — объявила женщина, держащая депозитную ячейку. — Нам не хватает еще одного студента.
Она вышла из комнаты под звон мелочи. Откуда-то из здания притихший класс услышал высокий детский голос, исполнявший песню на голландском языке.
Het witte ras verliest,
Kom op voor onze mensen…
(Белая раса проигрывает,
Встаньте на защиту нашего народа)
— Прекрати это! — услышали они слова женщины с депозитной ячейкой. — Это не смешно!
Вслед за этим раздался гортанный смех и звук тяжелых ног, бегущих вверх по винтовой лестнице.
— Вообще-то, — шепнула Робин Брендану в бретонском свитере, — я думаю, мне нужно в туалет, прежде чем мы начнем. Ты случайно не…?
— Вторая справа, — сказал Брендан, указывая направление. — Я старожил.
— Отлично, спасибо, — сказала Робин, чьим намерением было побыстрее найти Престона Пирса. Она взяла свою сумку и пошла в туалет, пройдя через открытую дверь в комнату, в которой стояло несколько компьютеров. Огромный мужчина с длинными светлыми волосами смотрел на один из экранов.
Туалет был оформлен так же эклектично, как и холл. Каждый дюйм стены, потолка и задней стенки двери был увешан портретами, предположительно выполненными студентами: одни в цвете, другие нарисованные карандашом. Оглядевшись по сторонам, Робин узнала два лица. С верхней части двери на нее смотрел искусно выполненный набросок Эди Ледвелл, на лице ее была полуулыбка. Рисунок был выполнен углем и карандашом и подписан ДБ. Вторая картина, приколотая к потолку, заняла больше времени, но в конце концов она поняла, что на ней изображен Гас Апкотт, нарисованный, как предположила Робин, его матерью, которая была гораздо талантливее, чем Робин могла предположить. Рядом с туалетом стоял небольшой деревянный книжный шкаф, полный потрепанных томов, среди которых были “Оседлай тигра” Юлиуса Эволы, “Самоубийство” Эмиля Дюркгейма и “Breek het partijkartel! De noodzaak van referenda” Тьерри Боде.
Она села на сиденье унитаза и достала свой iPad, но, как она и ожидала, прием 4G был настолько плохим, что игра замерла. Насколько она могла видеть, Аноми по-прежнему не было.
Спустив унитаз, Робин открыла дверь и, к своему удивлению, чуть не столкнулась с миниатюрной девочкой с длинными крашеными черными волосами, чье исхудавшее, как у смерти, лицо безошибочно напоминало
— Извините, — сказала Робин.
— Все в порядке, — сказала девушка с густым йоркширским акцентом. — Может, вы видели маленькую к…? О, черт, — сказала девушка, отскочив от Робин, которая теперь видела светловолосого малыша в подгузнике, прокладывающего свой опасный путь по винтовой лестнице. Зазоры в полированных ветвях были достаточно большими, чтобы ребенок мог провалиться. Девушка в черном догнала и поймала ребенка, а затем подняла его на руки.
— Что я тебе говорила о том, чтобы ты не ходила туда одна?
Девушка в черном понесла сопротивляющегося, хнычущего малыша обратно вниз по лестнице, прошла мимо Робин и исчезла тем же путем, каким пришла.
Вернувшись в студию, Робин обнаружила, что пришел последний ученик: нетерпеливая девушка с короткими голубыми волосами и многочисленным пирсингом. В отсутствие Робин кудрявый молодой человек в поношенном сером халате устроился на деревянном стуле на постаменте, скрестив босые ноги. Сейчас он смотрел в окно, где опускающееся солнце медленно превращало сад в массу голубых теней. Хотя он стоял затылком к Робин, у нее возникло внезапное подозрение о его личности.
Коренастая седовласая женщина в фиолетовом жилете теперь стояла перед классом без сейфа. Казалось, она ждала, когда Робин снова появится.
— Извините, — поспешно сказала Робин, садясь обратно рядом с Бренданом, который подмигнул ей.
— Хорошо, тогда, — сказала седовласая женщина, улыбаясь семи студентам. — Меня зовут Мариам Торосян, и я буду вести у вас занятия. В настоящее время я иллюстратор и витражист, но я обучалась изобразительному искусству и преподаю уже почти тридцать лет.
— Итак, — продолжила она, хлопнув в ладоши, — большинство людей, когда думают о занятиях по рисованию с натуры, представляют, что будут работать с обнаженной натурой, а мне всегда нравится оправдывать ожидания, поэтому сегодня вечером мы действительно будем работать с обнаженной натурой.
Раздался нервный смех, и молодой человек на постаменте повернул голову, теперь он ухмылялся. Как Робин и предполагала, это был Престон Пирс. Он был светлокожим, с темными тенями под большими карими глазами.
— Это Престон Пирс, или Пез, как мы его называем, — сказала Мариам, — он сам художник и очень талантливый. Он живет здесь, в коллективе, но выступает в качестве модели с натуры для нас, когда нужно…
— Нужны акеры, типа, — сказал Престон со своим скаутским акцентом, и класс снова засмеялся.
— Почему бы нам не представиться по кругу, прежде чем мы начнем? Может быть, вы расскажете мне, почему вы решили прийти на этот курс и какой у вас есть опыт. Брендан, почему бы тебе не взять на себя инициативу? — сказала Мариам. — Брендан — мой старый друг, — добавила она с нежностью. — Сколько у тебя уже занятий, Брендан?