Черно-белая война
Шрифт:
А это даст ему определенные права на нее. Конечно же, даст.
Она и сама не знала, чего же, в самом деле, опасается. Глядя на своего спутника, она не могла поверить, что он способен поступить с нею некрасиво, к примеру, потребовать отплаты в той или иной форме. Катрина не смогла бы поверить, если бы ей сказали, что Руин – обычный ловелас, который просто предпочитает неторопливый стиль обработки. Девушка и самой себе не признавалась, насколько она влюблена в этого галантного и спокойного молодого представителя клана Мортимеров. Пойми она, что влюбилась, пожалуй, попросту обозвала бы себя дурой. Катрина была
Но и думать о том, что он просто играет ею, девушка не могла.
Потому она старалась и вовсе об этом не думать.
Платье для посещения ресторана она одолжила у матери. Это было свадебное платье, сшитое из кремового шелка, и потому Катрина чувствовала себя в нем не совсем уютно, но ничего более подходящего раздобыть не удалось. Оглаживая нежную ткань, девушка неловко оглядывала усыпанные мелкими светло-голубыми цветами кусты и колебалась – стоит ли объясниться с Руином начистоту или нет. Она выросла в семье строгих нравов, и близкие отношения с Руином хоть и привлекали ее, как манит к себе любой естественный результат большой страсти, но и пугали.
А на столе тем временем появились серебряные блюдечки с закуской, два высоких запотевших бокала с легкими коктейлями и ваза с тремя роскошными орхидеями. Официант выслушал заказ и, слегка поклонившись, ушел. Руин взглянул на Катрину.
– Может, мне стоит заказать тебе еще один коктейль? – спросил он, улыбаясь. – Ты очень бледна.
– Нет-нет, – поспешила девушка. – Я еще не допила этот.
– Тебе нравится?
– Очень вкусно.
– Кухня здесь не хуже, чем напитки. Я был уверен, что ты не разберешься во всех этих затейливых блюдах, и потому заказал индейку и рыбу, фаршированную креветками. Я помню, ты любишь креветки.
– По-моему, это слишком много для простого обеда, – неуверенно запротестовала она.
– Нет, что ты. Здесь подают ровно такие порции, чтоб не переесть.
– Да, я слышала, что чем дороже ресторан, тем меньше порции. Коль скоро «Аэва» – самый дорогой ресторан, то, должно быть, порции здесь таковы, что их не различить невооруженным глазом, – пошутила Катрина.
Руин улыбнулся. Весь вечер он любовался ею не скрывая своего восхищения. В кремовом платье, которое удивительно ловко сидело на ее стройной фигуре, девушка казалась легкой и неземной, как сильфида, как лунный свет, ненадолго приобретший человеческий облик. Ему хотелось обнять ее или хотя бы предложить потанцевать, причем немедленно, чтоб убедиться – она никуда не исчезнет, но всему свое время.
Скоро перед ними появились тарелки с тонко нарезанным мясом, гарниром и изящными украшениями из фруктов и зелени. Даже просто смотреть на блюда было приятно, а подцепив на кончик вилки один ломтик и отправив его в рот, Катрина убедилась, что и вкус нисколько не хуже. И рыба, и птица оказались безупречным лакомством. Минута проходила за минутой, и Катрине все меньше хотелось куда-то отсюда уйти. Возможно, здесь было виновато спиртное, но девушка чувствовала себя все свободнее.
Руин все чаще посматривал на нее. Казалось, его не занимали даже заказанные блюда.
– Ты не хочешь потанцевать? – спросил он, когда из зарослей тропической
– Пожалуй, нет, – спохватилась Катрина. – Нет. Знаешь, я хотела поговорить с тобой. Наверное, это будет тебе неприятно, но… – Она замялась и замолчала, не зная, как выразить свои мысли. Ее смущал взгляд Руина, терпеливо ждавшего продолжения.
– Я тоже хотел с тобой поговорить, – ничего не дождавшись, заговорил он. – Ты могла бы меня выслушать?
– Конечно.
– Ты, наверное, и сама почувствовала, что с некоторых пор стала мне очень дорога. – Он поколебался. – Наверное, это заметно.
– Конечно. Если мужчина так часто встречается с девушкой, сдается, здесь что-то не так.
– Разумеется, – улыбнулся Арман. – Но и мужчине нелегко. Зачастую сказать о своих чувствах куда труднее, чем совершить действие. Но я хотел тебя спросить… Скажи, если бы Руин Арман сделал предложение Катрине Айнар, что бы она ответила?
Девушка залилась краской. Ей вдруг стало очень жарко, сердце наполнило жидкое пламя. Но в следующий миг пришло отрезвление. Как многие женщины в стесненных обстоятельствах, тщательно оберегающие чувство собственного достоинства, она не хотела показывать, как рада подобному разговору. Ей показалась высокомерной такая манера разговора, и, вспыхнув, она решительно, хоть и мягко ответила:
– Я не думаю, что могла бы как-то ответить тебе. Я люблю сказки. Но сказка – не жизнь. Ты понимаешь? Даже язык не похож на жизненный. «Если бы»…
– Понятно, – согласился смущенный Руин. Она впервые видела его смущенным. Запустив пальцы во внутренний карман, мужчина вынул маленькую бархатную коробочку. Открыл. Внутри, на складчатой бархатной подкладке лежало тоненькое серебряное кольцо с маленьким искристым бриллиантом. Вещица была такая изысканная и прелестная, что Катрина едва удержалась от восхищенного вздоха. – Катрина, ты выйдешь за меня замуж? Ты примешь от меня это кольцо?
Девушка приблизила лицо к коробочке и с любопытством осмотрела кольцо, не прикасаясь к нему руками. Потом откинулась на спинку легкого кресла, в котором сидела. На лице ее, спокойном и умиротворенном, сияла легкая улыбка, похожая на свет свечи во тьме.
– Подобные украшения недостаточно просто подарить. Их надо еще надеть на палец.
Лицо Руина вспыхнуло еще ярче, чем ее. Он торопливо вынул кольцо из коробочки и осторожно надел его на средний палец ее вздрагивающей левой руки.
– На средний? – удивилась она. – Почему?
– У меня на родине женщины носят обручальное кольцо на среднем пальце, а венчальное – на безымянном, – удивился Арман. – Я как-то не думал, что в других мирах бывает иначе.
– А ты не у себя на родине?
– Центр – моя этническая родина, если уж на то пошло… Ну теперь-то ты согласишься потанцевать?
Катрина кивнула и подала ему руку. Она танцевала неуверенно, но довольно неплохо, и когда Руин прижал ее покрепче и повел, любой не слишком искушенный наблюдатель решил бы, что если они и не профессионалы, то очень хорошие любители. Девушка никого не видела вокруг – они танцевали с краю площадки, почти в самых зарослях цветущего рододендрона. Ее смущала настойчивость жениха, но желание быть с ним рядом и даже чисто женское намерение, раз уж так сложилось, передать свою судьбу в его руки обезоруживало ее перед ним.