Черно-белое
Шрифт:
Ксения выгнула спину, подставляя его губам упругую грудь. И Саша перевел все свое внимание на эту прекрасную часть тела, поглаживая ладонями изящный изгиб спины, и чувствуя, как в его зад впились острые коготки, подталкивая и распаляя. Саша смял ладонями ее бедра, начиная срываться. Коготки поднялись к его спине, приятно царапая кожу. А потом…
…томный взгляд ее голубых глаз из-под полуопущенных ресниц… короткие всхлипы и громкие стоны… резкие движения до упора и предела, который едва можно было выдержать… жаркие беспорядочные поцелуи с горячим дыханием на губах…
…и который закончился внутри нее, потому что дерзкая девчонка решила окончательно свести его с ума, и в самый последний момент так крепко обхватила руками и ногами, что Саша успел только вовремя выругаться. Но по Ксениной победной и коварной улыбке на кокетливо прикушенных губах, он понял, что она всем довольна, даже более чем.
— Не переживай, сейчас не будет никаких последствий, — ответила она на его озадаченный взгляд, целуя в щеку.
Саша зарылся рукой в светлые локоны, упираясь носом в мягкую щеку и закрывая глаза. Как же сильно он влюбился в эту девчонку — требовательную, взбалмошную, сумасшедшую, нежную, отзывчивую — и в чем уже безудержно хотел признаться, пусть даже он не до конца был уверен, что ей нужно это признание.
— Саш, — позвала Ксения, выдергивая его из серьезных размышлений, — помнишь, ты говорил мне про кофе и про любовь, перед отъездом?
— Помню, — настороженно ответил он.
— Так вот… я очень хочу, чтобы ты приносил мне каждое утро кофе в постель.
Саша замер, пропуская вдох. Он приподнялся и посмотрел на Ксению, в глазах которой стояло волнение.
— Саш, кажется, я в тебя влюбилась.
Он рассмеялся, чувствуя поднимающуюся в груди радость и досаду.
— Так тебе это только кажется или ты влюбилась?
— Не придирайся к словам, мне и так сложно это говорить. Просто… — Она на секунду опустила глаза, продолжая его обнимать. — Я столько раз слышала лживые фразы о любви, что не знаю, как мне выразить то, что чувствую. Но я очень хочу, чтобы ты был рядом со мной, понимаешь? Боже, да я не представляю, как выдержала эту неделю без тебя…
Саша положил палец на ее губы, прерывая поток слов, пусть даже таких важных. Иногда было приятно, если женщина берет все в свои руки, что в Ксении порой вырывалось слишком часто и иногда не там, где надо. Черт! Он был так ошеломлен ее словами, что боялся их осознавать и верить им. Идиот! Он должен был сказать все это первым.
— Ты ничего не делаешь по правилам, Ксения. Ты невыносима. Ты взбалмошна и своенравна, и никогда не слышишь слова "нет". Но, черт возьми, эти все качества начинают мне нравиться, и знаешь почему? Потому что твои чувства взаимны, — ответил Саша, целуя улыбающиеся губы, — ты мне очень нужна, Ксения… — и снова поцелуй, — вся… целиком… и только моя…
Вот теперь он был уверен — в себе, в ней, в них обоих. Он верил, что у них действительно что-то может получиться, потому что она этого хочет не меньше его. И в подтверждение этих мыслей Ксюша ответила на поцелуй с новой томящей страстью, вложенной в ее каждое движение губ и языка, во все ее податливое тело. И стоит ли сейчас говорить о любви?
— Сумасшедшая… — тихо сказал он в любимые губы, прежде чем начать новый чувственный танец.
— Такая же, как и ты, — ответила его любимая блондинка…
***
Три года спустя…
— Денис, давай быстрее, — рыкнула на него жена, стоя в дверях Ксениного подъезда и держа на руках что-то рассказывающую ей на ухо Ладу.
Денис захлопнул багажник, подхватил сумки и подбежал к Нике, мимолетно целуя ее в губы.
— Милая, я и так стараюсь быстрее.
И поцеловав в щеку дочь, Денис открыл для них дверь, пропуская внутрь.
— Сашка пятый раз звонит, — бубнила жена, нажимая кнопку лифта. — У Ксюши уже истерика.
— Вспоминая тебя в таком состоянии, мне кажется это нормально, тем более для Ксюхи.
Двери лифта открылись, заходя в который Ника ответила:
— Не буду с тобой спорить, но мне просто их обоих уже жалко.
— Это только начало, дорогая, — с улыбкой ответил Денис, подходя к жене, опуская сумку на пол, и освободившейся рукой прикрывая дочери глаза: — Извини кроха, папа сейчас быстро поцелует маму и отпустит.
— Ну, Денис… — неуверенно возразила Ника, подаваясь навстречу его губам и языку, который вольно скользнул в ее рот.
— Ну, папа! — вторил ей детский голосок, пока маленькие ручки пытались оторвать от лица его большую ладонь. — Так не сесно!
Ника засмеялась, толкая его в грудь и убирая ладонь с лица дочери, которая обиженно надула губы.
— Хватит обижать ребенка. У тебя на поцелуи было все утро.
— Мне оказалось мало, впрочем, не мне одному, учитывая, как кто-то просил не останавливаться и из-за чего мы так задержались…
Его улыбка становилась шире по мере того, как сильнее краснели щеки жены. Она до сих пор не растеряла свою скромность, хотя эта скромность сейчас в ней приобрела некоторую уверенность, что придавало этому качеству еще большую притягательность.
Дверь им открыл Саша, растрепанный, помятый и немного уставший, но при этом еще и счастливый. Денис пропустил жену и дочь в квартиру, которые бросились дружно обнимать Сашку, после чего подпустили и его.
— Ну что, папаша, — сказал Денис, пожимая руку друга. — Как дела тут у вас?
И вслед за его словами из глубины квартиры раздался детский плач новорожденного, и крики Ксюши:
— Саша!
— О Господи, — ужаснулась Ника, отдавая мужу дочь и спеша на крики.
— Как видишь, — теперь ответил Саша.
— Держись, — похлопал его Денис по плечу, — потом будет проще. А пережить первое время мы вам поможем.
— Папа, а кто крисит? — спросила его Лада, пока они подходили к спальне.
— Это твой брат, милая, и твоя ненормальная тетка.