Чернобыльская рокировка
Шрифт:
Двинулись медленно вперед. До свертка в Мертвый город добрались, а там движение нешуточное. Парочка сектантов в броне за связкой труб бесшовных стоит. Две четверки параллельно по разным сторонам дороги к нам вниз спускаются. И на холме, у проходной в город еще фигуры мелькают. Многовато для Плаксы. Я уже не в счет.
Почти. Сделал укол стимулятором армейским. Завтра мне плохо будет, если доживу. Положил гранаты от РПГ на асфальт. Огляделся, на скальном выступе пятно чернеет. Дверь открыта. Ловкий паренек этот Фунтик. Вовремя мы ему автомат подарили. И плащик козырный. Как он тогда, на Кордоне, меня за зомби принял! Я смеюсь, руки ходуном, вскинул винтовку и выстрелил не целясь. Прямо в голову одному
Пока до дыры в заборе доковылял, «Монолит» до перекрестка добрался. Здравствуйте, товарищи! Удобно целиться в неподвижную мишень, жаль, редко у меня такая возможность бывает. Нет, сектанты не замерли в изумлении, и мне не было до них дела. Я к гранатам, на дороге оставленным, примерялся. Один выстрел, и море огня. Там еще бочка с бензином была. Погрейтесь, ребята. По дороге автомат подобрал, дрянь, конечно, нечищеный тысячу лет, но лучше чем ничего и патроны у меня для него есть.
Наверху выстрелы захлопали. Мне оглядываться не надо. Стоят двое в костюмах «Страж Свободы», уверенно и небрежно. Ставь против них всю секту камнепоклонников и не станет ее. Выстрел здесь, труп там. Три гильзы пустых на помосте звенят, на повороте три мертвеца добавились. С таким прикрытием можно и дух перевести. Не знаю стрелков, но уже нравятся они мне. Я им даже курить в помещении разрешу, когда на улице дождь. Если курят, конечно.
Скинули нам обвязку, зацепил я девочку-пса за грудь, потащили ее наверх. Хо-хо, знакомые мне лица. Плакса сам запрыгнул, чисто ягуар. Меня тоже на веревке подняли.
Дверь за собой закрыли, стали обниматься.
— Привет, Сотник, — Фунтик говорит нерадостно.
Что я живой остался, ему приятно, но что-то случилось. Крепыш бы вцепился в меня, как Плакса в молодости, а то бы и на колени забрался, чтоб его почесали, только не по чину ему со старшими офицерами фамильярничать. Стоит у стены по стойке смирно, глаз от меня не оторвет. Надо всех за речку выводить, совсем здесь одичали. Епископ сидит на полу бледнее смерти, рядом с ним дружок его, виделись на Агропроме мельком, Бизон или Лось, как его там, что-то здоровое такое, точно, Кашалот. Стрелки анархисты стоят, невозмутимые. Молодцы. Надо их к нам перетаскивать. Кстати, один из них, известный по рассказам Несталкер, выпить любит. Компания будет Скрипу.
Стал головой вертеть. Надпись на стене увидел. Болтами и гайками стальными по раствору. И еще одну краской написанную, поблекшую. И объявление немецкое. За нахождение в запретной зоне без разрешения расстрел на месте. Сурово.
Замок Вольфштайн. Кто не был, тот будет, кто был, не забудет. Подземелья, напичканные смертью во всех видах. И тайниками с сокровищами.
— Работаем, все в центр, Фунтик держишь псов, — командую.
Плакса девочку носом в бок толкает. Вот так, смотри на вожака. У всех серые полосы тоски и скорби мировой, кроме щенка, Крепыш в виду имелся, а здесь уверенность прочная, словно клыки, и нас любит, весь зеленым светится. А что еле ходит, это пустяк.
У Епископа глаза из-под серого пепла искоркой жизни засветились.
— А мы решили, что все украдено до нас, — жалобно, но с надеждой в голосе сказал он. — Открыли, а здесь пусто.
— Понятно. Ты из тех парней, которые в раздевалке попариться хотят. И сильно удивляются, что пару нет, — съязвил я.
— Точно, — подтвердил здоровяк, — это просто тамбур.
Пробуем, три точки против часовой стрелки, нажать последовательно, дверца и откроется. К надписи из гаек подошел.
Привет Долине от Викинга. АВГУСТ 1942.
— Фунтик, — говорю, — ты того курьера с поясом взрывчатки помнишь?
Трясет меня не по-детски. Я выпил бы водки, забил бы косяк, ужалил бы вену холодной иглой. Только
Епископ в меня вцепился, Плакса прижался, греет. Девочка спину прикрывает. Перестал я выть. Вот парнишку швырнуло! Вот оно их возмущение! Что ученым говорить? Человечек один в прошлое провалился, кушайте, не обляпайтесь. Вот вам две справки. Первая из психбольницы, вторая из зоопарка. О том, что я не верблюд. Конечно, ведь я черепашка-ниндзя. Снял мозаику на камеру в трофейный компьютер, пошел образец в контейнер брать. А в четверке в средней черточке носитель в стальном футляре вмурован в цемент. Выламываю его ножом, в гнездо засовываю, есть контакт. Карты, схемы, видеоролики, рецепты. Открываю файл «Укрепрайон. Вход».
— К бою! — говорю. — Дверь откроется там.
Рукой на стену показываю. Ожили все и я тоже. Ах, ты, думаю, сукин сын, пусть тебе повезет. Мы бежали по жизни рысью, а в последнее время пошли в галоп. В метре от пола стояли точки нажима. С интервалом в тридцать секунд я их активировал. Скользнули в скале противовесы и подняли часть скалы. Даже Крепыш не растерялся. В шесть стволов они силуэт в проеме спуска в пыль превратили. Только по лапам на ступеньках, можно было кровососа опознать. Я обе ноги в контейнеры прибрал и туда же пыль ссыпал. Наберу доказательств для ученой братии. Пусть анализы делают.
— Господа, — объявляю торжественно, — улица ваша!
Первый Плакса метнулся, первый минут через пять и вылез, с короной в зубах. Миленькая такая вещица, килограмм чистого золота. Я ее на голову нацепил и его в нос поцеловал. И Принцессу заодно. Сел на пол удобней, стал разбираться с оружием и снаряжением. Со мной стрелок анархист один остался. Смотрю, налегке боец. Развел его на помощь. Все патроны российского калибра ему отдал. У него стрелковый комплекс под наш калибр переделан. «Винторез» упаковал. Не брошу, в ремонт понесу. Артефакты все ему сложил, сказал, что за помощь рассчитаюсь. Корону прибрал. Перекусили, чтоб еду взад-вперед не таскать. Остался я с винтовкой, где шесть патронов в обойме и ножом. Налегке пойду. Самая тяжелая часть в грузе, патроны девятимиллиметровые, винтовочные. Пригодятся, когда мое оружие починят. Не знал, что среди «свободовцев» такие обстоятельные ребята есть. Он все молча сложил, свою «Грозу» почистил, патроны перебрал. У него их больше тысячи с собой, клянусь! Анархист готов воевать со всем «Монолитом» до полной победы. Я бы поставил на него евро.
После еды он подвигаться решил, к надписи подошел.
— В цементе один песок, надпись свежая, а уже рассыпается, — сказал он вдруг.
Так, в рамках светской беседы. Погоды нынче стоят предсказанные. До этого меня плющило, а теперь заколбасило. Куда я попал?!
— Ты какие последние новости с фронта слышал? А то связи нет, и неизвестно, когда будет, — стараюсь на крик не сорваться.
Спокойствие, только спокойствие. Один туда, другой сюда, закон сохранения. Если ты не положил деньги в карман, не стоит их там искать.
— Бои в Крыму, тяжелые. Севастополь еще держится.
Я им парня не отдам и ничего не скажу. Кровососа отдам, одну ногу, за костюм в расчете. Поставил подобранный автомат в угол, не понесу. Меня эта штука денег не спасет. Здоровье дороже.
— Пошли со мной в Киев. Мне надо одно дело с учеными закончить и за речку уходить. Поможешь? — с ним так надежнее. Не бросит в беде боевого товарища.
Я весь в крови, костюм пробит, в стволе неполная обойма. Плакса с Принцессой меня зажали, жалеют.