Черное евангелие
Шрифт:
В последнюю минуту она, словно вспомнив что-то, спросила:
— А ночевать придете?
— Право, не знаю. — Сэцуко задумалась, склонив голову набок. Потом добавила: — Наверно, приду. Правда, может быть, очень поздно, но приду. Ну уж, если очень задержусь, тогда, пожалуй, останусь у тети.
— Ну и хорошо, — одобрила хозяйка. — А то знаете, в нашем районе поздно ходить страшновато, лучше уж подальше от греха, оставайтесь у тети.
— Наверно, так и сделаю, — весело ответила Сэцуко. — До свидания.
Ее изящная фигурка скрылась за дверью.
—
Больше хозяйка свою квартирантку живой не видела.
Сэцуко шла по улице, провожаемая восхищенными взглядами соседей. Тем, кто ее уже знал в лицо, было известно лишь одно — эта девушка работает стюардессой.
Вот и старушка, что сидит в табачной лавке на углу, тоже знает, что Сэцуко работает стюардессой.
В табачной лавке было пусто. Старушка, как всегда, сидела на своем обычном месте у входа и не отрываясь смотрела на Сэцуко. Вдруг Сэцуко, словно о чем-то вспомнив, подошла к лавке.
У входа в лавку находился телефон-автомат. Старушка видела, как девушка опустила в аппарат монету. К счастью, в лавке покупателей не было, и старушка слышала весь разговор.
— Тетя, — сказала Сэцуко в трубку. — Сегодня ведь юбилей дяди, а я совсем забыла. Когда начнется банкет?
Потом она помолчала, слушая ответ.
— Да-а? — По ее лицу пробежала легкая тень. — В таком случае я, может, немного опоздаю. Но к восьми обязательно буду… Да, у меня срочное дело, и я, видно, опоздаю. Очень прошу меня извинить. Ну, всего хорошего!
Сэцуко повесила трубку.
Старушка посмотрела на девушку. Их взгляды встретились. Сэцуко поздоровалась. Старушка совсем растерялась и низко поклонилась.
Ветер был холодный, небо хмурое, но вот из-за туч выглянуло солнце. Старушка с восхищением смотрела на удаляющуюся девушку. В солнечных лучах ее стройная фигурка казалась воплощением красоты и молодости.
26
В электричке народу было немного — состав шел не к центру. Сэцуко села в середине вагона. Вскоре за окном потянулись поля, вдали медленно проплывали богатые особняки. Деревья под теплым весенним солнцем уже раскрывали почки. Скоро зацветет сакура. Вот из-за ограды дома, стоявшего у железнодорожного полотна, вынырнуло персиковое дерево, осыпанное розоватыми цветами.
Сэцуко раскрыла книгу, но читать не хотелось. Она положила книгу на колени и посмотрела в окно. За окном мелькали уже зазеленевшие поля. Все чаще, наплывали перелески и рощи. Между ними то тут, то там пестрели крестьянские домики и новые жилые дома.
Вот среди полей сверкнула вода.
Рядом с Сэцуко сидела девочка. Она прижалась лбом к стеклу и не отрываясь смотрела в окно. Увидев реку, девочка крикнула:
— Мама, речка!
Молодая женщина, занятая вязанием, бросила быстрый взгляд в окно.
— Да, — сказала она и опять занялась вязанием.
— А как называется эта речка?
— Генпакудзи, — равнодушно ответила мать.
Сэцуко взглянула на часы. Было чуть больше четырех.
Через двадцать минут Сэцуко сошла на маленькой станции.
У станции начиналось широкое шоссе. Дорога эта существует со времен Эдо [9] . Сейчас по ней сплошным потоком двигались машины. Сэцуко быстро перешла на другую сторону и свернула на боковую дорогу.
9
Эдо— название города Токио до 1868 года.
Вот наконец и семинария ордена святого Василия. Над деревьями возвышалась остроконечная башня, на ней в лучах заходящего солнца сиял крест.
У семинарии толпились люди. Торбэк говорил ей, что сегодня тут состоится церемония посвящения в сан нового священника. Очевидно, ради этого торжества и собрался народ. Ведь это тоже своего рода праздник.
Сэцуко прошла мимо семинарии. Торбэк назначил встречу в полукилометре от нее.
У развилки Сэцуко вошла в рощу и стала поджидать Торбэка в условленном месте. Вдруг ударил колокол, за ним другой, третий… Благовест! Мелодичные звуки полились по округе. Сэцуко перекрестилась.
Ждать ей пришлось довольно долго. Торбэк просил ее прийти к шести часам. До шести оставалось еще больше получаса. Сэцуко побродила по лесу. Она все время думала о двоюродном брате Торбэка, с которым ей предстояло сегодня встретиться. Интересно, что это за человек? Она пыталась представить его себе. Ведь он из той же страны, откуда и Торбэк. Наверно, похож на него, кровь-то одна, значит что-то общее должно быть. Только в противоположность добродетельному Торбэку его двоюродный брат, очевидно, прожженный делец. И занимается он опасным делом. Шутка ли, переправлять наркотики из Гонконга! Даже страшно становится при одной мысли об этом.
Предстоящая встреча с братом Торбэка почему-то заставляла сердце Сэцуко биться сильнее. Странное чувство испытывала она. Все ее существо осуждало этого человека, но, с другой стороны, ей очень хотелось познакомиться с этим загадочным мужчиной.
Сэцуко мысленно оправдывала это желание. При встрече она обязательно скажет ему, чтобы он не втягивал Торбэка в свои махинации. Ради нее и ради Торбэка. Зачем разрушать их любовь, мешать их счастью?
И, прогуливаясь по роще в ожидании возлюбленного, Сэцуко обдумывала, как она ему это скажет.
Торбэк с утра был на церемонии в церкви святого Гильома. Торжественная служба затянулась, а после нее должно было еще состояться чествование нового священника. В семинарии все уже было готово к празднеству. Актовый зал украсили флажками, цветами, серпантином.
На чествование собрались все священники из токийских церквей ордена. Было очень много прихожан, среди которых находились весьма важные персоны.
Во время торжественной мессы священникам полагалось принять святое причастие. С вечера они постились. И вот теперь они могли насладиться пиршеством вволю — стол ломился от всевозможных яств.