Чёрное Небо Синего Солнца
Шрифт:
— Пора?
Я торопливо отключил свет, шагнул к ней, взмахом меча рассекая цепь. Девчонка пискнула, прикрывая голову руками, и я отметил про себя, какая же она худющая. Только кожа да кости. Волосы грязные, все в колтунах, свалявшиеся до состояния войлока. А ещё — ссадины и шрамы разного возраста на её ручонках и тех частях тела, которые выглядывали из-под ткани.
— Идти можешь?
Она не опуская рук ровным голосом произнесла:
— А почему не покончить со всем тут? Зачем вытаскивать меня наружу? Или хочешь запугать остальных?
Я сглотнул:
— Я тебя не убивать пришёл. Наоборот, освободить хочу.
Она осторожно раздвинула локти, смерила меня блестящим
— Ты что, не знаешь, кто я?
— Плевать!!!
Взорвался я.
— Да будь ты хоть самим сатаной, но никто так не смеет поступать с детьми!!!
Руки шевельнулись, опускаясь, и моим глазам предстало личико. Милое, симпатичное, хотя и измождённое. Естественно, грязное донельзя. Ну и специфический запах. Такой бывает у людей, когда их долго бьют и пытают, пытаясь сломать психологически. Сталкивался с подобным. Встречалось мне на жизненном пути. Так пахнет гнилое человеческое мясо. Сладковато, приторно, оставляя на зубах вязкий привкус, а на губах этакий налёт, вызывающий тошнотное состояние у непривычного человека.
— Я из Проклятых… Простите, не знаю, как к вам обращаться… Хозяин? Господин?
— Пошли отсюда. Быстрее. Пока я тут всех не поубивал.
Кое-как процедил я сквозь зубы, протягивая ей руку, второй придерживая оружие за спиной. Меч я уже выключил и подвесил на ремень. Девчонка медленно поднялась, но по прежнему не делала ни малейшей попытки шагнуть. И за руку она меня не взяла, хоть я и предложил.
— Не хочешь — не надо. Идём на воздух.
Шагнул к выходу, но тут меня остановил её странно звенящий голос:
— Зачем я вам?
На мгновение обернулся — напряглась, словно струна. Ручки к плоской груди прижаты, ножки тоненькие, кривульки.
— А ни зачем. Захочешь — останешься. Нет — уйдёшь, когда и куда пожелаешь. Слово.
И зашлёпал своими ходулями прочь от застенка. Ни малейшего желания оставаться там лишнюю секунду у меня не было. Знаете, есть у меня такое… Ментальное, что ли… Просто физически ощутил, какое это жуткое место. Видно, немало народу умерло и было замучено в этом месте, оставив свой отпечаток, свои предсмертные муки… Что девчонка решится остаться даже не думал. Она решила, было, что её сейчас убьют, а тут освободили, да ещё и отпускают. Ладно. Что она решит, так и будет… Выбрался наружу из здания, переводя дух. Уж больно спёртый воздух был внутри. Да ещё эта моральная тяжесть… Осмотрелся по сторонам — вроде тихо. И — по прежнему куча торчащих к небу задниц. Даже не шевелятся. Ещё бы! Страж вокруг чинно выхаживает, шевеля ощущалами. Ага! Вон один шевельнулся! Щелчок! Что-то вроде искры сорвалось с антенн робота, и дикий вопль наказуемого. Ладно. Надо с ними завязывать. Среди них дети, а держать их в одной позе уже садизм… Зашагал к трапу, паучки сопровождения за мной. Когда в камере с девчушкой общался, они даже манипуляторы не высунули. Так и стояли оба по краям дверного проёма снаружи. Видимо, решили своими позитронно-электронными мозгами не пугать ребёнка. Интересно, что это за Проклятые? Потом узнаю. Проходя по сходне, увидел, что мой остров уже во всю сосёт из чужака необходимое. А тот, что внизу, по-прежнему окутан самой настоящей паутиной из корней. Процесс движется. Чуть не ахнул — пауки, остававшиеся на моём острове, уже облепили здание, ремонтируя покрытие.
— Дяденька!
Дошёл до конца сходни, тогда только обернулся. Освобождённая девчушка замерла у другого конца, только ручонки вытянуты вдоль бёдер, да кулачки сжаты.
— Решила, что делать дальше будешь?
Кивнула своей головкой, потом тихо произнесла:
— Пока с вами можно?
— Я тебе это сразу сказал. Потом найдём твоих родных, вернёшься домой…
— Нет у меня никого, дяденька. Продали меня. Я же тебе сказала — Проклятая я…
И опять головёнку опустила. А я снова разозлился:
— Да плевать мне, Проклятая ты, или Благословенная! Ты же человек? Человек! Хватит сопли жевать! Пошли, давай. Мне ещё с этими вот разбираться!
И махнул рукой в сторону кучи задниц. Девчонка проследила мой жест, потом ахнула и шустро перебралась ко мне поближе. Уцепилась своими прутиками за мою ладонь, заглянула снизу мне в глаза. Ох ты же, мамочка! Глаза то у неё… Красные!..
— Испугался?
И напряглась. Кое-как улыбнулся:
— Ты точно не вампир. Иначе бы уже сгорела на солнце. Значит, просто альбинос. У тебя волосы от рождения какие? Белые?
Кивнула в знак согласия. А у меня на сердце отлегло. Даже у нас на Земле альбиносы красноглазые водятся. Кроликов сам видел. Подумаешь, человек! Читал, во всяком случае, что и люди такими бывают… Хоп. Девочка руку мою отпустила, и я обомлел — попыталась несмело улыбнуться. Моя лапа сама поднялась и погладила её по волосам. Теперь понятно, почему у неё такие колтуны на голове — маскировалась… Получается, что светлые волосы здесь что-то вроде отличительного знака. Помню, читал в — Шах-Намэ-, что был там один кадр, родившийся со светлыми волосами. Так его поначалу вообще убить хотели. На Востоке светлые волосы уродство или отличительная черта старости. Получается, что здесь так же… Вздохнул, жалея бедняжку, но пришлось взять себя в руки. Есть срочное неотложное дело. С аборигенами разобраться… Вот же гадость… Я едва не схватился за голову, такая острая боль пронзила виски! Все сто четыре тысячи восемнадцать прочитанных строк всплыли в памяти… Чуть не взвыл, и, видимо, побледнел, потому что шагающая рядом девочка вновь ухватила меня за руку:
— Дяденька, тебе плохо?!
— Ничего-ничего. Сейчас пройдёт…
Я замедлил шаг, приходя в себя. Боль медленно уходила. Уф! Наконец то… Алгебра шестого класса… И сразу чёткий шрифт перед глазами. Учебник материаловедения из училища. Тут же в памяти всплывает классификация нетканых материалов и волокон… Не было печали… Стоп! У меня куча народа! И, словно до кучи, перед глазами выстрелило виртуальное табло: — Внимание, обнаружен псион-! — Внимание, на борту находится псион первого уровня-! Термин мне хорошо знаком по книгам. Псион — человек читающий мысли и чувства других! Я остановился, присел на корточки перед девочкой, она попыталась сделать шаг назад, но я успел ухватить её за руку:
— Не бойся. Ты читаешь мысли других людей?
Она задрожала, но потом, закусив нижнюю губу, кивнула в знак согласия. Обречённо. Уже без всякой надежды…
— Мои прочитала?
Опять кивок.
— Убедилась, что я не желаю тебе зла?
— Да…
Тихо прошелестела в ответ.
— Тогда чего боишься?
Её словно отпустило. Даже попыталась растянуть губки в улыбке. Искусанные до черноты, распухшие… Я показал большим пальцем на толпу, к которой был повёрнут спиной.
— Видишь?
— Угу-м. Они плохие. Но есть и хорошие.
— Точно есть?
Снова утвердительный кивок.
— Покажешь их?
— Если хотите… А зачем они вам?
Улыбнулся в ответ:
— А тебе не кажется, что нас двое будет мало для экипажа такого большого Острова?
— Они меня бояться будут…
— Тебе от этого плохо?
— Нет… Но неприятно.
— Ну, извини. Просто я думаю, что если они хорошие, то привыкнут к тебе.
— Ой… А я об этом не подумала…
— А когда привыкнут, то перестанут бояться.