Чёрное пламя

Айсли Марго

— Не могу исключать такую возможность, — поразмыслив, согласилась я с подругой, — ещё и Маркус целыми днями торчит с этими послами. Там каждое предложение по пол дня обсуждают и спорят, будто специально время тянут.

Я покачала головой, сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. От всех этих интриг уже голова начала болеть.

— Когда ты уезжаешь? — сменила я тему.

— Соберусь сегодня и поеду. Дороги три дня пути максимум. Надеюсь, с погодой повезет, и быстрее управляюсь. Через неделю точно вернусь, обещаю, — она покрутила завязку рукава в руке, закусила губу, и её щеки тронул легкий румянец, подсветив веснушки, — слушай, в можно с собой платье и туфли взять?

— Ния, зачем тебе в деревне

платье и туфли? — вздохнула я.

— Пусть завидуют. Некоторые мне всю молодость говорили, что я так и останусь навечно в деревне.

— Ладно, но при одном условии, — я внимательно на неё посмотрела и побарабанила пальцами по столу, — помирись с Ирмис, ей и так сейчас нелегко.

Ния не спеша налила себе второй бокал вина до краёв, сделала глоток и только потом взглянула на меня.

— Думаешь, мне легко? — нахмурилась подруга, даже не скрывая недовольства, — у меня вообще никого не осталось! А у неё живы родители, брат есть, и в того вцепилась…

— Дай ей время. Умирать нелегко, поверь мне. А теперь её жизнь с ног на голову перевернулась.

Я положила ладонь ей на руку, но Ния резко её одёрнула, с опаской посмотрев на дверь, будто опасалась там кого-то увидеть.

— Извини за ту… сцену, — вздохнула я, — я поговорю с ним ещё раз.

— Да забудь, можно подумать, что это как-то поможет. По крайней мере, о тебе есть кому заботиться.

— А что, кстати, у вас с Джаредом?

Ния ответила не сразу. С минуту она рассматривала узор на хрустальном бокале, но потом не то дёрнула, не то пожала плечами.

— Да ничего особенного. Ладно, я пойду собираться. И, может, зайду к Ирмис, увидимся.

Не желая, чтобы подруга тряслась верхом, я выделила ей небольшую карету и дюжину стражников. Вампиры заверили меня, что проверили каждого и обязали защищать её ценой своей жизни. Хотя они всё равно были людьми. Мне хотелось отправить с ней мага, но я им больше не доверяла.

Проводив Нию, я отправилась на очередной совет, на котором меня несколько часов мучили обсуждением пункта договора про торговлю деревом и каменным углём. Из зала советов я практически выбежала, опасаясь, что кто-то вспомнит очередной важный вопрос, который никак нельзя обсуждать без моего присутствия. Когда только отец находил время на семью? А ведь ещё и дворяне то и дело требовали аудиенции, желая лично поговорить со мной и рассказать об очередной важной проблеме. Первые два раза я согласилась на подобные встречи, но после требования возместить траты на постройку нового поместья заместо разрушенного и выдачи дома в черте города в честь женитьбы одного из сыновей, я осознала, что меня отвлекают совершенно несущественной ерундой, а потому велела направлять все жалобы помощникам.

Ежедневные советы стали для меня настоящей моральной пыткой. Чувствовала я себя ровным счётом как в казематах. Интересно, это всегда так будет, или когда-либо я уже наконец смогу делать то, что хочу?

Леди Хлоэ без конца читала мне морали о том, какая была моя мать, как она сидела, стояла, говорила и дышала. Припомнили мне и разговор с верховной жрицей, которая не преминула доложить обо всём Харфину. Также совету не нравились мои друзья, живущие во дворце, особенно простолюдинка Ния, ведь это напрямую влияло на мой статус в глазах общества. Много вопросов вызвал и мой жест с каретой и стражей, по мнению советников она могла бы и в одиночку ехать в свою деревню, не велика была бы потеря в случае чего. Но больше Нии им не нравился Джаред, который своими выходками в Башне лишь подтверждал все предрассудки про тёмных магов.

Мне наперебой каждый день доказывали, что таким друзьям не место в моей жизни и тем более во дворце, что они плохо на меня влияли, а принцессе и будущей королеве требовалась свита с благородными корнями и идеальной репутаций, например, сыновья Харфина и

дочери Хлоэ, которых она пообещала привести на коронацию для знакомства. В качестве друзей также рекомендовались и дети влиятельных лордов Тирры, чья репутация не вызывала сомнений. Мои возражения и демонстративное нежелание обсуждать тему друзей снисходительно игнорировались и сопровождались поучениями о юном возрасте и неразборчивости в людях.

Иной раз мне хотелось встать и привести им Маркуса, сообщив о своих отношениях и венчании с этим ужасным злобным бесчеловечным, по их мнению, существом, лишь бы увидеть их вытянувшиеся от удивления и ужаса лица. Но каждый раз приходилось уговаривать себя, что сначала договор, а потом всё остальное. Чем активнее они говорили и поучали меня, тем больше я чувствовала себя маленькой девочкой, разбившей вазу, а не наследницей престола. И тем сильнее я злилась от бессилия.

Самое интересное, что об исчезновении человека никто не говорил, словно его и не существовало. А ведь как минимум двое знали, что за мной следили. И, возможно, что эти двое сидели тут. Я окинула советников задумчивым взглядом. Мог ли престарелый Харфин желать мне смерти? С одной стороны он спал и видел, как бы свести меня с Аароном. А с другой… если я умру, то члены его семьи будут в ряду первых кандидатах на престол.

Семья Хлоэ от престола значительно дальше, у неё две дочери и сын бастард, сватать со мной некого. А касаемо третьего советника Клауса… мне кажется, что ему вообще ничего не интересно. Отец болел душой за королевство, но сыну эти собрания наскучивали точно также, как и мне. Детей у него не было, как и жены, но свататься ко мне он вряд ли стал бы, поговаривали, что женщины его вовсе не интересовали.

На обсуждение финансовых вопросов приглашали главного казначея. Я очень плохо его знала. Дородный мужчина преклонного возраста не интересовался вообще ничем, кроме денег. Он не был дворянином, но входил в гильдию купцов и очень радел за своё дело. Отец поставил его на место прежнего казначея за значительный вклад в развитие торговли в Ларминии, пожаловав титул и земли. Кроме того, он способствовал и нескольким очень удачным договорам с Карнией. С ним мне определённо нечего было делить, а разруха и война ему была не на руку.

Оставался ещё и очередной мерзкий беспринципный лорд Тейган, глава шпионов. В основном он занимался делами других королевств, но некие поручения делал и выполнял и в Ларминии. Да и знакомств у него было немало. Вряд ли он что-то поимел бы с моего убийства напрямую, но ведь могли и заплатить как посреднику. Нужно было их как-то всех проверить.

Ах да, как я могла забыть про Верховных жрецов и магистра? Правда, последнего ещё предстояло выбрать. Как раз на следующий день и планировалось обсуждение этого вопроса. Можно было подумать, я знала, кто там остался.

Не застав в комнате Маркуса, я решила зайти к Ирмис. За последние дни я так уставала, что так и не поговорила с ней, хотя видела, что ей плохо. Открыла она не сразу. Окинув меня поникшим взглядом, она распахнула дверь и посторонилась.

— Входи, — махнула она рукой.

— Я надеялась, что ты мне поможешь в одном деле, — загадочно улыбнулась я.

— В каком?

Я поманила её за собой и направилась в другое крыло. Преодолев лестницу и несколько длинных переходов, мы встали перед знакомой дверью кабинета отца. Открыв её, я поманила Ирмис внутрь и подошла к противоположной стене с портретом. Закрыв глаза и глубоко вздохнув, я ткнула в палец взятой заранее иглой и прикоснулась к поверхности. С противным скрежетом открылась потайная дверь в каменной стене, и мы прошли внутрь. Оставшийся после нашего с Син посещения комнаты бардак так и остался в нетронутом виде, скорее всего дверь просто закрылась, и никто лишний не видел документы. Оглядев стеллажи со свитками и множество валяющихся на полу бумаг, Ирмис присвистнула.