Черное платье на десерт
Шрифт:
– Дело в том, что если вас не провожу я, то проводит кто-то другой…
– Что вы хотите этим сказать?
– Что за вами уже следят. Взгляните вон туда. – Он повернулся и указал взглядом на сидящего в десяти шагах от них взволнованного Виталия. – Он прямо-таки пожирает вас глазами. Неужели вы ничего не видите?
Но у Иры внезапно возникла проблема совершенно другого рода: ей срочно понадобилось в туалет – выпитое шампанское сделало свое черное дело… Туалет. Эта деталь также учитывалась при разрабатывании операции, а потому Ирина, следуя договоренности, дотронулась рукой до правой серьги – подала знак Виталию, что
– У вас не будет сигаретки? – услышала она голос откуда-то снизу, и волосы у нее на голове зашевелились от страха.
Там, на грязном кафельном полу туалета, сидела на корточках женщина. В чистой одежде, довольно приличного вида, без видимых признаков алкоголизма вроде одутловатостей на лице или синяков – обычных атрибутов опустившихся женщин.
– Я не курю… Но что вы здесь делаете?
– Прячусь, – всхлипнула та. – Познакомилась с одним парнем, он привел к себе, а там его друзья… Пришлось уносить ноги. Туфли где-то потеряла, бежала по улице, потом куда-то свернула и увидела открытую дверь, оказалось – кухня… я по коридору, затем сюда… Если он меня найдет – убьет. Он, должно быть, наркоман. Я завтра же уеду отсюда… Не знаю, как я вообще могла согласиться пойти с ним…
– А почему вы сидите?
– С ногой что-то… подвернула, наверное…
– Вставайте, разве можно сидеть на полу… – Ирина протянула ей руку, чтобы помочь подняться, и в это же мгновение ей в лицо ударила едкая струя ледяного воздуха…
Екатерина Ивановна Смоленская после разговора с Валентиной решила еще раз навестить Карину, вдову убитого директора ювелирного магазина Яши Мисропяна.
Голову Карины покрывала черная косынка, на бледном лице выделялись опухшие и покрасневшие от слез глаза.
– Проходите, пожалуйста, – вдова Мисропяна привела Смоленскую в ту же беседку, где состоялся их первый разговор; тогда в глазах Карины еще можно было прочесть надежду, поскольку ее муж считался лишь пропавшим, теперь же, когда стало известно, что Яша убит, глаза ее казались прозрачными незрячими стекляшками – до того были выплаканы.
Ее молодость и красота подернулись черной вуалью траура и казались чужеродными на фоне пышного тенистого сада и роскошных хором, стоивших ее мужу баснословных денег. «Однако средство, с помощью которого он добывал эти деньги, – подумалось Смоленской, – в сущности, убило и его, и молодую жену. Наркотики – дорогая невесомая пыль, смертоносная пудра, яд, который, смешиваясь с кровью, несет в мозг ощущение неземного блаженства, за которым неизбежно следует боль, страх, отчаяние и наконец смерть».
– Я знала, что вы вернетесь, – проговорила глухим голосом Карина, – знала и хотела этого. Я вам тогда не все сказала. То, что наркотики им присылали из Ферганы, еще не все. Источников много, и людей, которые занимаются этим и здесь, в Туапсе, и в других городах на побережье, – тоже немало, и все они встречались время от времени здесь, у нас. Я знала,
– Вы видели этого человека?
– Нет, вот именно в тот раз муж не подпустил меня к беседке, ведь они разговаривали именно здесь, и я даже не подавала им ни еду, ни выпивку… Но после того, как этот человек ушел, Яша чуть ли не вприпрыжку бросился к телефону и начал обзванивать всех своих… Понимаете, человек, который приехал сюда к нам издалека, как я поняла, собирался скупить весь товар, который имелся у Яши, Шахназарова, Аскерова и Мухамедьярова…
– Скажите, имя Лариса Васильева вам ни о чем не говорит?
– Нет, впервые слышу. Да и вообще – женщин среди них не было, я имею в виду тех, кто собирался продать свой товар этому человеку. Женщины у нас не занимаются бизнесом, они предназначаются для другого…
– Вы рассказывали мне в прошлый раз о Лене, помните?
– Конечно, помню. Я ничего не придумала, и все, что рассказала о ней, тоже правда. Она деловая женщина, не проститутка.
– А когда она была у вашего мужа с Шахназаровым: до того человека, который собирался скупить товар, или после?
– Знаете, она была несколько раз, и до, и после, поэтому я могу только предположить, что это именно она свела покупателя с моим мужем. И поняла я это из тех обрывков разговоров, которые мне удалось подслушать, когда я обслуживала гостей… Возможно, что именно Лене и принадлежала идея скупить весь товар оптом, потому что переговоры моего мужа с Шахназаровым и остальными сводились к тому, что сделка эта обещает быть чрезвычайно выгодной.
– Но какой смысл тому человеку (назовем его, как вы говорите, покупателем) скупать товар по дорогой цене и оптом, да к тому же еще в местности, где наркотики не производят, а куда их привозят курьеры, так же, как в другие регионы… Вы можете мне это объяснить?
– Здесь может быть несколько причин. Первая – это ожидаемый рост курса доллара, когда выгоднее провернуть сразу несколько крупных сделок, чем держать товар, который потом разойдется с трудом…
– Это еще как сказать!
– А вторая… Это то, что у Яши была большая партия. Очень большая.
– И хранил он все это, конечно, в библиотеке?
– Да… Он считал это идеальным местом.
– Но откуда у него так много наркотиков? Тоже купил где-то по дешевке? – Смоленской показалось, что Карина если не заговаривается, то высказывает лишь свои догадки, предположения и не располагает фактами, а потому если в начале их беседы слушала ее, веря каждому слову, то теперь невольно даже тоном выдавала свое недоверие.
– Я хотела показать вам одну газету, – оживилась Карина, – но не нашла ее, должно быть, Яша ее уничтожил… Кажется, какая-то московская газета, в которой небольшая заметка была обведена фломастером; в ней говорилось, что в аэропорту Адлера, в грузовом отсеке одного из самолетов, совершающих чартерный рейс, не помню точно, в Стамбул или Эмираты, таможенники обнаружили около ста килограммов героина. Понятное дело, что груз был изъят… – Карина остановилась, чтобы перевести дух. На лбу ее выступил пот. – Вы представляете, сколько может стоить такое количество героина?.. Так вот, его не уничтожили после изъятия… Его заменили…