Черное сердце

Ермакова Александра Сергеевна

Разговаривая с полицейскими, выясняю: их специалисты предполагают следующее. Двое преступников планировали нападение заранее. Выбрали самое неудобное место для жертвы. Коридор узкий, развернуться сложно, а обороняться еще сложнее. Подгадывают момент, когда выхожу из банкетного зала. Возможно, звонок был рассчитан именно на такую реакцию. Уже возле уборной разыгрывают спектакль. Расстреливают охранника в упор, причём дружно. Если бы не реакция Стаса, пуля в голову, в прямом смысле слова, вынесла бы его мозг, но парень, уворачивается, и она проходит по касательной, лишь зацепив висок. Вторая же, исходя из предположенного, также не попадает в цель - мимо и сердца, и легкого.

Слава богу, а так бы финал был куда трагичней. Стас, несмотря на ранения, мужественно держится на ногах и даже умудряется выбить у одного из нападавших пистолет, – преступник, как раз производит следующий выстрел, – он-то приходится охраннику уже в бедро. Пока обезоруживает одного, другой со спины оглушает. Дальше нападение переключается на меня. Нерешительно интересуюсь, а кто спас меня? Надеюсь услышать: ваш муж, но когда звучит ответ, затыкаюсь. Андрей Влацлович слегка перестарался, по словам полицейских. Одному из преступников ломает ноги, а второй отделывается не только сильнейшим сотрясением, но и сломанной челюстью. «Видимо, поэтому и говорить отказывается...», - мысленно иронизирую.

Глава 15.

Мичурин навещает пару раз – как всегда поднимает настроение непринужденными шуточками и подколами. Рыбаков заезжает на часок – чмокает, проверяет психологическое состояние ненавязчивыми вопросами и, разговорившись с лечащим врачом, покидает палату. После недельного пребывания в очередной раз подвергаюсь безжалостному осмотру врача.

– Заживает на удивление быстро, – не скрывает удивления женщина. Убирая толстые слоя бинтов и оставляя на ранах лишь небольшие пластыри. – Признаться, подобная регенерация редка. Температуры нет, жара – тоже. Слабость пройдёт, нужно только хорошо питаться. В остальном… даже не знаю, что сказать, – пожимает плечами. – Можно выписываться, а с полицией разберётесь сами. Вне больницы.

Ивакин расцветает, жмёт врачу руку:

– Спасибо, Анжелика Матвеевна.

– За выпиской зайдёте в кабинет, - обращается доктор к Вадиму. Поворачивается ко мне: - А вам - больше не подставляться под пули, - мило улыбается и выходит из палаты.

Сборы быстрые - муж суетится: вещи, документы, справки, выписки. Оставляет изредка и то, под бдительным оком Александра. Никитин примчался, как только разрешили посещение. Спасибо, на мозг не капает: «Я же говорил, мой ангел». Умный, понимающий. Эх! Сама всё знаю. Теперь уж точно буду осторожнее.

Аппетит просыпается. Хожу уверено. Чуть плечо ноет – в остальном отлично. Силы возвращаются, крепну на глазах. В больнице хорошо, а дома лучше. Пора в реальность выходить, встретиться кое с кем. Поблагодарить…В животе стягивается узел, на сердце опускается тяжесть, в душе томятся сомнения – гаденько всё получилось. Верно подметила, когда танцевала с Зепаром: «У нас с первой встречи не задалось знакомство». С другой стороны, а нужно ли видеться? Ни разу не навещает за неделю. Волновался бы – приехал. Он из мужчин, получающих желаемое, во что бы то ни было. Чёрт! А с чего взяла, что желает? У него невеста. Я не свободна, причём ещё как не свободна! Собираюсь венчаться! К тому же между нами полное непонимание. Мы настолько разные, что нет слов. Как огонь и лёд, чёрное и белое, зло и добро, Ад и Рай, демон и ангел... Усмехаюсь глупой мысли. Интересно, а кто больше походит на ангела-то?

Ловлю взгляд Александра, устроившегося в кресле:

– Хорошо, что улыбаешься, - смягчается хмурое лицо Никитина, силюсь игнорировать уплотняющееся серебристое свечение-ауру вокруг друга. О, боже. Пора домой, к лекарствам! – Оживаешь. К жизни возвращаешься! Надеюсь, урок получила, ангел мой, и теперь будешь прислушиваться…

Ну вот, недолгой была радость… Подхожу и чмокаю Александра в лоб:

– Еще какой! Прости, - протягиваю здоровую руку и помогаю встать: - Обещаю впредь слушаться беспрекословно. Скажешь «прыгать» - сигану. Посоветуешь «упасть» - тотчас рухну. Скомандуешь «бежать» - втоплю с такой скоростью, что только пятки сверкать будут…

– Зря смеешься, ангел мой! – укоризненно качает головой Александр и слегка обнимает: - Не образумишься – можешь умереть, и даже телохранители не спасут.

– М-да, - перестаю улыбаться и морщусь: - Особенно если учесть, что мой-то уже в больнице и когда выйдет неизвестно. Не думаю, что Зепар ещё хоть кого-то выделит. Помнится, говорил: каждый на вес золота!

– Это да! Но насчёт охраны я больше не волнуюсь, - Никитин берёт меня под локоть и ведёт к двери. Вадим ушёл забирать вещи, в которых поступила, а мне наказал, как только приведу себя в порядок выходить. Умываюсь, одеваюсь – пора домой!

– Правда? – вскидываю брови.
– Обратился в другое агентство и дали «добро»?

– Нет, мой ангел, теперь с тобой будет лучший телохранитель из известных мне. А я в этом кругу давно верчусь, поверь.

Ещё бы не верить?!. Александр Петрович славится как раз своими связями. Помогает одним находить других. Сводит, знакомит, разводит...

Смутная догадка не успевает до конца оформиться в ужасающие предположение, как теряю дар речи – на выходе нас поджидает Андрей Влацлович. Тёмно-коричневая кожаная куртка небрежно распахнута. Джемпер кофейного цвета с v-образным вырезом подчеркивает мощь широченной груди. Джинсы с заниженной талией удерживаются широким ремнём. Спортивные туфли начищены до блеска.

Хорошо только одно – рядом нет Вадима, и он не видит невразумительной ситуации, ведь с минуту висит молчание. Глубокое, задумчивое, томительное. Оно говорит лишком много, но каждому своё. О чём думает Андрей – ума не приложу, да и неважно. Чёрт! Я счастлива его видеть! Обязана оправдаться! Хочу загладить вину!.. Извиниться, покаяться…

– Рад, что быстро поправились! – первым нарушает безмолвие Зепар, но на лице ни капли радости. Всё та же, – уже начинающая раздражать, - невозмутимость.

– Спасибо! – бормочу, отводя взгляд. – Хочу сказать… - нервно выдыхаю.

– Не стоит, - прерывает ледяным тоном Андрей и распоряжается резким кивком на выход: – Пора! Ваш муж нас ждёт внизу с вещами.

Замираю на секунду, лицо задаётся жаром – будто пощечину получаю, но делать нечего, плетусь словно под конвоем и как побитая. Хотя почему, как и словно? Морально только что получаю затрещину, настроение падает, а шаг в сторону или слово наперекор – и трепки не миновать. Грозные Зепар и Никитин больше сюсюкаться не будут – дали ясно понять.

Вадим поджидает на выходе с дорожной сумкой в руках. Игнорирует Андрея и улыбается мне:

– Всё нормально? – интересуется участливо. Обнимает, целует. Вокруг мужа начинает сгущаться зеленоватая дымка. Смаргиваю, непринуждённым жестом выискиваю в глазу несуществующую соринку. Проделка спасает, галлюцинация испаряется – радуясь внутри, не позволяя отразиться эмоциям на лице. Равнодушно киваю:

– Да, - мы идём прочь из больницы.

Глава 16.

– Вит, - муж сжимает мою ладонь чуть крепче. Мы в джипе, едем домой. Никитин рядом с Зепаром, ловко крутящим руль, практически не позволяя нам останавливаться. – Я насчёт поездки и венчания… - утихает нерешительный голос мужа.