Черноглазая блондинка
Шрифт:
— Мне не разрешают делать так дома, — мрачно сказала она, откладывая щипцы для сахара. Она нахмурилась. — Доктора — тьфу!
Я промолчал. Никогда бы не подумал, что кто-то способен не позволить этой леди что-нибудь сделать.
— Не хотите ли чашечку? — спросила она.
Я вежливо отказался. Два приёма чая за один день — это было больше, чем я мог вынести. Она отпила из чашки, держа блюдце под подбородком. Мне показалось, что она причмокнула губами.
— Поговаривают о потерянном ожерелье, — сказала она. — Неужели
— Это Клэр… это миссис Кавендиш вам сказала?
— Нет.
Тогда это должен был быть муж. Я откинулся на спинку стула и курил сигарету, стараясь выглядеть расслабленным. Люди склонны думать, что частные детективы глупы. Наверное, они думают, что мы слишком глупы, чтобы пойти служить в полицию и стать настоящими детективами. Иногда так и есть. И иногда очень удобно — изображать тупицу. Это расслабляет людей, а расслабленные люди становятся беспечными. Однако я видел, что с миссис Доротеей Лэнгриш дело обстоит иначе. Возможно, она выглядела как ирландская прачка и разговаривала как землекоп, но ум её был такой же острый, как и булавка в её шляпе.
Она поставила чашку и блюдце и окинула комнату уничтожающим взглядом.
— Взгляни на это место, — сказала она. — Так может выглядеть бордель в Каире. Не то чтобы я когда-нибудь была в Каире, — весело добавила она.
Она взяла меню — оно было сделано в виде древнего свитка с фальшивыми иероглифами на полях — и поднесла его к носу, прищурившись.
— Ах, — сказала она, — я не могу это прочесть, забыла свои очки. Вот, — она сунула мне меню, — скажи, у них есть пирожные?
— У них есть всякие пирожные, — сказал я. — А какое бы вы хотели?
— У них есть шоколадный торт? Я люблю шоколад. — Она подняла пухлую маленькую ручку и помахала, подошёл официант.
— Скажи ему, — сказала она мне.
Я сказал ему:
— Леди попробует кусочек «Тройного какао — Помадный восторг».
— Очень хорошо, сэр.
Он опять удалился. Он не спросил, хочу ли я чего-нибудь. Должно быть, знал, что я всего лишь обслуга, как и он.
— Клэр наняла тебя вовсе не из-за жемчуга, — сказала миссис Лэнгриш. Она порылась в сумочке и наконец достала маленькую лупу с костяной ручкой. — Моя дочь не из тех, кто теряет вещи, особенно такие, как жемчужные ожерелья.
Я посмотрела на одну из статуй рабынь. Её глаза, густо очерченные чёрным, имели форму слезы и были неестественно длинными, в половину её головы со шлемом из золотых волос. Скульптор подарил ей красивую грудь и ещё более красивый зад. Скульпторы такие; они стремятся угодить — то есть угодить мужчинам в комнате.
— Я хочу ещё раз спросить вас, миссис Лэнгриш, — сказал я, — как вы узнали обо мне?
— Ах, не беспокойся об этом, — сказала она. — Найти тебя было нетрудно, — она бросила на меня дразнящий взгляд. — Ты не единственный, кто способен провести расследование.
Я не собирался отвлекаться:
— Мистер Кавендиш сказал вам, что
Прибыл кусочек «Тройного Какао — Помадный Восторг». Миссис Лэнгриш, чьи маленькие глазки превратились в жадные щёлочки, внимательно, как сам Шерлок, изучила его с увеличительным стеклом.
— Ричард неплохой парень, — сказала она, как будто я критиковал ее зятя. — Ленивый до мозга костей, конечно.
Она съела вилкой кусок торта.
— О, вот хорошо, — сказала она. — М-м-м…
Интересно, что сказали бы врачи, если бы увидели, как она поглощает эту вредную радость?
— Как бы то ни было, — сказал я, — вы собираетесь сказать мне, зачем пригласили меня сюда?
— Я же сказала, что захотелось взглянуть на тебя.
— Простите меня, миссис Лэнгриш, но теперь, когда вы взглянули, думаю, что…
— О, перестань, — безмятежно сказала она. — Слезь со своего высокого коня. Уверена, что моя дочь щедро тебе платит, — я мог бы сказать ей, что на самом деле её дочь до сих пор не заплатила мне ни цента, — так что удели несколько минут её бедной старой матери.
Терпение, Марлоу, сказал я себе, терпение.
— Я не могу обсуждать с вами дела вашей дочери, — сказал я. — Это касается только её и меня.
— Конечно, это так. Разве я сказала, что это не так? — На подбородке у неё появился мазок крема. — Но она моя дочь, и я не могу не задаться вопросом, зачем ей понадобилось нанимать частного детектива.
— Она вам сказала…
— Знаю, знаю. Бесценное жемчужное ожерелье, которое она потеряла.
Она повернулась ко мне. Я старался не смотреть на белое пятно у неё на подбородке.
— За какую дуру вы меня принимаете, мистер Марлоу? — спросила она почти ласково, и, как бы улыбаясь. — Это не имеет никакого отношения к жемчугу. У неё какие-то неприятности, так? Это шантаж?
— Могу только повторить, миссис Лэнгриш, — устало повторил я, — я не в том положении, чтобы обсуждать с вами дела вашей дочери.
Она всё ещё смотрела на меня и теперь кивнула.
— Я знаю, — сказала она. — Я услышала это с первого раза.
Она положила вилку, удовлетворенно вздохнула и вытерла рот салфеткой. Я поиграл с мыслью заказать что-нибудь выпить, что-нибудь с горькой настойкой и веточкой зелени, но передумал. Представил себе, как миссис Лэнгриш насмешливо рассматривает мой стакан.
— Вы что-нибудь знаете о духах, мистер Марлоу? — спросила она.
— Узнаю по запаху.
— Конечно, конечно. Но знаете ли вы что-нибудь об их производстве? Нет? Думаю, нет.
Она откинулась на спинку стула и слегка пошевелилась внутри своего розового костюма. Я почувствовал, что мне предстоит выслушать лекцию, и постарался как можно лучше настроиться на то, что, как мне казалось, должно было показаться готовым к восприятию отношением. Что я здесь делаю? Может быть, к своей выгоде я веду себя слишком по-джентльменски?