Чернокнижница
Шрифт:
— Не могу, — поджала губы Аня и выпрямилась. — Иначе бабушка заставит меня колдовать.
Вот теперь я удивилась.
— Заставит… Что? — озадаченно наклонила я голову и покосилась на запертую дверь. Где там Михаил? Уж полдень близился, а недобитого рыцаря все нет.
— Колдовать, — послушно повторила Аня. — Она всех заставляет. На день рождения бабушка заставила меня надеть волшебную тиару. От нее мне снились жуткие кошмары. Но маме магия дается тяжелее всего. После каждого сеанса она почти ничего не понимает, никого не узнает.
Ох, бездновы монстры. Теперь
Стоп. Чего она там про магию говорила?
— Твоя бабушка подключала к резервуарам дядей или маму? — прищурилась я, и потянулись секунды бесконечного ожидания ответа. Несколько бесчисленных мгновений спустя Аня наконец кивнула, подтверждая мои худшие подозрения.
Елизавета Сергеевна, неужели вам так хотелось заполучить в свои лапы огромную силу, что вы не пожелали даже родную кровь?
— В первую нашу встречу ты просила убить чудовище, — Анечка опустила взгляд и принялась рассматривать любимую игрушку. — Думаю, речь шла вовсе не о Бугимене?
Когда девчонка покачала головой, я все поняла без пояснений. Надо же, в тот день Эйдан бросился прогонять теневое чудовище, но Бугимен спрятался и достать его не получилось. Да и племянница Эйдана никогда больше не просила избавиться от него.
Не потому, что боялась. Просто он был ее единственным защитником от семьи.
— Ты говорила о своей бабушке, — вздохнула я, дождавшись очередного кивка.
— Она все время называла вас ведьмой, — дернула худеньким плечом Аня. — Хотела заставить маму делать такие же пугающие вещи. И остальных тоже.
— А Ольга? — меня не особо волновала судьба принцессы Ателии, однако раскрыть до конца эти тайны хотелось.
— Всех.
Эксперименты с артефактами, попытки внедрить магию в людей — все это нехорошо попахивало мировым заговором, от которого начинала болеть голова. Я вдруг подумала о том, как все-таки хорошо жилось в прошлом мире. Никаких сумасшедших ученых, попыток игры в богов: короли, храмовники, фанатики мне гораздо понятнее современных людей. Здесь, на Земле, не было необходимости воевать за территории, наука двигалась вперед, открывая новые горизонты.
Магия просто не нужна там, где в скором времени восторжествовали бы знания. Но человеку всегда мало.
Впрочем, я такая же — эгоистичная, злая, бессердечная стерва. Нет, мне не стыдно. Ну, может, капельку из-за того, что успела совершить кучу ошибок. Будь я осторожнее, мы бы сейчас не катились дружно в Бездну. Не стоило нам с Эйданом вообще встречаться в том лесу, жениться, вставать на путь мести. Я давно ощутила горечь долгожданной победы и власти, когда родная мать попыталась меня убить.
— Зачем Лизе мой кролик? — спросила негромко, прикрыв на секунду глаза.
— Ты ведь все еще хочешь, чтобы чудовище победили? — доверительным шепотом проговорила я, слыша шаги в коридоре.
Михаил возвращался, а где-то в подкорке приятно пощекотало. Холланд был неподалеку, и даже крепкие стены церкви для него уже не являлись помехой.
— Да, — выдохнула Аня.
— Тогда освободи моего кролика и больше никогда не увидишь свою бабку, — уверенно заявила я до того, как щелкнул замок и дверь с грохотом распахнулась.
На лице Михаила зрела решительность, в глазах горела жажда чего-то темного, а длинные ручонки потянулись ко мне с явным желанием куда-то увести. Ни на один вопрос алчный братец Эйдана ответить не удосужился, просто молча отстегнул меня от изголовья кровати и, не снимая сдерживающих оков, повел прочь из комнаты по коридору второго этажа.
— Ладно, мой таинственный похититель. Признавайся, мы идем умирать? — поинтересовалась, быстро подмечая нужные детали вокруг.
Люди Лизы суетливо бегали по церкви с коробками наперевес. В открытые ящики, набитые наполнителем, они осторожно раскладывали какие-то статуэтки, чашки, графины, резные палочки и прочие вещицы. Пока вокруг алтаря бегал свихнувшийся Арден, размахивая какой-то железякой, шестеро парней пытались снять голого Эдика с цепей.
Неожиданно одно из зеркал сорвалось и полетело вниз. Кто-то истошно закричал, Михаил непроизвольно оттолкнул меня за спину. Несколько мгновение ничего не происходило. Казалось, будто люди просто застыли, не в силах сказать хоть что-то или сделать. Поддавшись инстинктам, я с любопытством выглянула из-за широких плеч, заметив краем глаза скользнувшую в нишу Анечку.
Сверкающие осколки лежали у ног Лизы и удивленного Марата Толканова, словно россыпь драгоценных камней. Сама Харламова судорожно вздыхала, не в силах даже сформулировать яростную отповедь для криворуких сподручных, что посмели уничтожить одно из бесценных зеркал.
— Семь лет несчастий, — пробормотала я.
— Чушь, — фыркнул Михаил, оглянувшись на меня. — Шагай молча, иначе отправишься к моему братцу!
— Которому из двух, Мишенька? — промурлыкала я, слыша крики ожившей Лизаветы Сергеевны.
— Идиоты! Тупые кретины! Я вас всех сейчас на месте поубиваю. Вы хоть знаете, как сложно достать такое зеркало?! — орала Харламова на пристыженных миньонов, что склонили головы перед великой госпожой.
Звякнули цепи и, сидящий на бетонном полу сломанной куклой, Эдуард дернул головой. Вместе с братом Эйдана ожили принтеры, мониторы и забурлила магия в огромных резервуарах, будто подчиняясь чужой воле. Никто этого не заметил, как и вспыхнувших защитных рун на нескольких колоннах. Именно они отводили людям глаза от церкви, позволяли устраивать подобную богадельню прямо под носом мегаполиса. Хотя меня все равно терзало любопытство: каким образом Лиза так долго могла скрывать свои эксперименты от людей, и почему после благотворительного вечера о чудовищах еще никто не раструбил новости о теории заговора.