Чернокнижник
Шрифт:
— На меня? — ее глаза стали круглыми и почему-то грустными. — Ты что, не понял? Я же крылатая.
— Ну да, очень… необычно. Крылья такие… красивые, — Армон откашлялся. Труха древесная, драться и то легче! Понимать бы хоть что-то в местном укладе, а то, похоже, он говорит что-то не то, вон как Сойлинка смотрит, как на сумасшедшего! Впрочем, он и ощущал себя так, словно попал в другую реальность или сон, настолько все отличалось от привычного Армону мира! — Слушай, а этот ваш Первый, он кто?
— Знаешь, я, наверное, пойду, — вдруг забеспокоилась девушка, неловко подхватила стопку тарелок. — Дел еще много. Ты тут сам… ладно?
Но кивнуть Армон не успел. Ему показалось, что погода враз испортилась: небо заволокло
— Прячься! — закричала Сойлинка и метнулась под сень высоких деревьев, раскидав тарелки. Тяжелый арбалетный болт прошил землю возле ноги Армона, и он отпрыгнул, перевернулся через голову и встал уже зверем. Но задерживаться не стал, с разбега запрыгнул на ствол ближайшего дерева, оттолкнулся лапами, зацепился за ветку, качнулся и взлетел в воздух, на лету вцепившись когтями в ноги ближайшего летуна. Тот взвыл и попытался сбросить балласт, бестолково дергаясь в воздухе, но Армон лишь сильнее вогнал когти, пробивая кожу и доспехов, и тела. Огромные крылья сложились куполом, и два тела завертелись, безудержно падая вниз. Трава смягчила удар, и, перекатившись, Армон сел на спину летуна, между крыльев, прижал лапой к земле голову.
И зарычал от радости.
Крылья, вот что ему нужно! Крылья, чтобы перелететь стену! Но не такие хрупкие, как у Сойлинки, способные поднять лишь тонкое девичье тело, а подобные тем, что сейчас бились, приподнимая и летуна, и сидящего на его спине оборотня. И Армон понимал, что их размаха вполне хватит, чтобы перенести Армона через стену.
Мужчина под ним ругался и шипел, пытаясь освободиться от захвата рихиора, сбросить его с себя.
— Лежи тихо, — прорычал Армон, частично меняя форму, — и я тебя не…
Стрела тихо тренькнула, пролетев мимо и вонзившись в шею крылатого. Мужчина выгнулся, захрипел, кровь брызгами оросила шкуру Армона. И из зарослей появился один из «пятнистых», тетива на луке в его руках все еще дрожала.
— Хорошая работа, оборотень, — сухо бросил он. — Только болтать с ними не стоит. Городских надо просто убивать.
Армон молча проводил его взглядом. Тело под ним дернулось и обмякло, бесполезные теперь крылья обвисли тряпками.
Правда, стоять на месте было чревато — огромная тень заслонила солнце, и новый болт впился в землю рядом с лапой Армона. В небе над оборотнем парил крылатый, и даже на таком расстоянии было видно хищное лицо и налитые яростью глаза. Ждать новый снаряд Армон не стал и рванул в заросли, пожалев мимоходом о своих «осах», трещотках и прочих устройствах. Но сожалеть было некогда, сверху его прицельно пытались добить, болты впивались в землю один за другим, и Армон зайцем петлял между ними, умудряясь не попасть под снаряд лишь благодаря своей рихиоровской скорости. Пронесшись сквозь травянистые заросли, он выскочил на открытую площадку возле домов. Здесь уже кипела битва, пятнистые кидали в крылатых палки и камни, прыгали с крыш, пытаясь сбить, или обсыпали градом стрел. Правда, последние не могли пробить кожаных доспехов, отскакивали, и нужно было обладать изрядной меткостью, чтобы попасть в открытый участок тела. Зато летуны вели обстрел куда успешнее, на земле уже лежало несколько тел. Буйк ревел, топча одного из подстреленных, Ромт рвал клыками тело еще одного. Атака закончилась так же внезапно, как и началась. Резко усилился запах ванили, словно рядом рассыпали пригоршню этой пряности, в тот же миг звуки битвы и жужжание стрел прервал тонкий звук
Ромт поднял голову, оторвавшись от своей жертвы, окинул Армона внимательным взглядом. В боевой форме рихиор превосходил пятнистого и размерами, и клыками, и скоростью. Но сам Ромт, похоже, понял это только сейчас. Он оскалился и отвернулся, ударом когтистой лапы добивая крылатого.
Пятнистые появлялись из укрытий в тишине, хмуро осматривали раны, оглядывались, пытаясь оценить потери. Рычали, натыкаясь взглядом на тела. Смотрели на Армона. Они все на него смотрели, ведь возвращаться в человеческую форму рихиор не стал. Смотрели, оценивали, осознавали. И в злых взглядах появлялось что-то новое, то, что испытывают звери, видя более сильного, выносливого и мощного представителя стаи. Уважение.
ГЛАВА 23
— Какая встреча, — усмехнулся я, с неприязнью рассматривая Меченого, зависшего над землей. — А я слышал, ты сдох. Лет десять назад.
Шинкар Сивлас растянул тонкие губы. На улыбку это было похоже так же мало, как сам Меченый на моего доброго приятеля.
Я насторожился. Правда, это не мешало мне задвинуть Одри за спину и лихорадочно осматриваться, пытаясь найти выход. Мой резерв был почти полон, слава Изнанке, хотя кто бы мог подумать, что я это скажу. Но, волосатая и вонючая задница степняка, Сивлас был не один! Из щели в земле лезла нежить — полуистлевшие трупы все тех серых тварей, птиц и скелеты, которых даже нельзя было опознать. Некоторые без частей тела, от иных остались лишь желтые кости. Но все они сосредоточенно ползли наружу, молчаливо пригибали к земле истлевшие морды, смотрели на нас. В глазах, светящихся потусторонним болотным светом, не было разума, даже животного. Там была чужая воля и сила, и я похолодел, понимая, какой мощью надо обладать, чтобы поднять такое количество трупов.
— Вижу, ты нашел себе на том свете достойную компанию. — Я пятился, пытаясь выглядеть бодрым. Странно, но думал не о себе. Свою шкуру, конечно, жаль, но я всегда знал, что когда-нибудь придется с ней расставаться. Хотелось бы позже, но, видно, не судьба. И теперь что-то внутри ныло и болело лишь от одной мысли, что из-за меня погибнет Одри. Жаль… Как-то отчаянно жаль…
— Наивный глупый Лекс Раут, — усмехнулся Шинкар. — Надеюсь, у тебя хватит ума оценить всю прелесть и смысл повторения… В тот же час, на том же месте… В этом есть что-то поэтическое.
— Ты сбрендил, путаясь с мертвечиной? — еще два шага назад. Скрещенные за спиной запястья. Лихорадочное прощупывание всех возможных арканов. Заклятие уже дрожит на губах… но не срывается.
— Не могу поверить! — Сивлас изогнул бровь. — Неужели ты так и не вспомнил? Даже сейчас? Какая насмешка.
— Что ты несешь? — нахмурился я.
— Оглядись, Лекс Раут, — Шинкар сделал широкий жест рукой. — Неужели эта местность не будит воспоминания? Ты был такой маленький, жалкий, дрожащий. Кусочек мяса, замерзающий на граните. Разве ты забыл? Совсем ребенок. Вспомни, чернокнижник. Вспомни.
И это «вспомни» словно разбило внутри меня какую-то стену. Образы-вспышки наполнили сознание, обжигая, раня, лишая воли…
Черный камень, черный потолок то ли храма, то ли пещеры, черные одеяния на людях, стоящих вокруг… Лиц не видно… Голоса звучат вокруг и в голове, разрывая черепную коробку. Я знаю, что это последнее, что увижу в своей жизни, слишком короткой жизни…
Теплая ладонь Одри заставила меня стряхнуть пелену воспоминаний и вернуться в реальность. Со своей памятью я еще успею разобраться, для начала неплохо бы вернуть Шинкара вместе с мертвечиной на тот свет.