Чернолесье

Зимовец Александр

— Нет, никого не было, я бы заметил, — ответил он. — А эта вещица лежала в кармане у того, одноглазого. Я его, грешный человек, самолично обыскивал.

— Тогда я возьму это, если можно, — ответил я. Эти люди разбойничали неподалеку от Кернадала — значит, возможно, что браслет сняли с кого-то из тамошних жителей. Вероятно, стоило отнести ее туда.

Я вгляделся в глубину синего кристалла. У Олега кристалл был желтым, и он говорил, что синие встречаются достаточно редко — бог весть, почему. Может, просто потому, что синих стекляшек на складе у Грановского было меньше,

а может быть, есть какие-то другие причины.

— Кто же ты, парень? — спросил я, глядя на играющие на поверхности кристалла огненные блики. — И как тебя так угораздило?

Глава 13

Дорога на Кернадал, на которую мы свернули на следующий день, оказалась прямой и совершенно безлюдной, даже по сравнению с Чернолесским трактом. Уже через пару часов пути, по бокам от нее стали попадаться знакомые деревья с черными листьями: несмотря на позднюю осень, они все еще не облетели.

Вскоре исчезли птицы. В лесу стояла тишина — нехорошая, мертвая, давящая. Кажется, в свой первый визит в Чернолесье я был слишком удивлен и напуган, чтобы это осознать, а теперь она навалилась на меня и душила, словно огромный паук-людоед.

В одном месте мы проехали через заброшенную деревню. Половина изб в ней выгорела, остальные стояли подгнившие и наполовину ушедшие в землю, бессмысленно глядя по сторонам слепыми дырами окон. Запах пепла сливался здесь с запахом тлена и плесени. Ни в один из домов я даже не решился зайти: напротив, подстегнул заупрямившегося, было, Джипа, чтобы проехать гиблое место побыстрее.

Винс, который почти все дорогу от Брукмера, распевал песни и беззаботно болтал, теперь тоже притих, и то и дело настороженно озирался по сторонам и жался к теплому бараньему боку. Любопытно, что именно он первым почувствовал, когда к нам стал приближаться ходячий мертвец: съежился и указал в кусты, откуда тот еще не успел появиться. Я легко уложил тварь выстрелом из крикета, подивившись интуиции своего камердинера.

На второй день пути, когда свинцовая тишина совсем меня издергала, я вдруг заслышал в придорожных кустах шорох и на всякий случай снова достал из футляра крикет, решив, что это еще один гость из загробного мира.

Однако стоило мне приготовиться к стрельбе, как из кустов появилась девушка: высокая, немного ссутклившаяся и явно уставшая, со слипшимися на лбу русыми волосами, не скрывавшими, однако, егерскую метку. Одета она была в мешковатое черное платье и теплый плащ, а в руках сжимала посох с навершием, затейливо оплетенным кожаными ремешками.

— Прочь! — возопила она. — Это уже Чернолесье, идиоты! Живо назад на тракт, а то превращу в зайцев и с кашей сожру!

Надо сказать, на обычных сбившихся с дороги селян ее вид и тон, наверняка, произвел бы впечатление. В глазах ее горела вполне всамделишная безуминка, а внешний вид не оставлял сомнений: ведьма, как она есть. Винс невольно попятился, взглянув вопросительно на меня: не бежать ли в самом деле?

— Остыньте, мадемуазель! — торопливо ответил я ей по-русски, сняв шляпу и галантно поклонившись. —

Мы держим путь в Кернадал.

Она слегка поморщилась, оглядев меня и остановившись глазами на метке.

— Ну, здравствуй! Новенький, что ли? Давно здесь?

— Да вот месяц где-то. А это мой слуга, Винс, найдется ему место в Кернадале?

— Найдется, если умеет рубить дрова, — ответила она. — Пойдем быстрей, у меня еще куча дел сегодня.

Моя не слишком приветливая провожатая, назвавшаяся Ланой, привела нас к воротам крепости, расположенной на пологом холме, и явно долго простоявшей заброшенной. Из четырех угловых башен две представляли собой живописные руины, по которым струился вверх засохший к осени плющ. Зубцы на стенах тоже не везде были на месте, отчего крепостная стена выглядела, как щербатый рот. Ров давно пересох, и по нему бегали, беспокойно квохча, несколько разноцветных куриц. Зато мост и ворота, кажется, были в исправности — на это защитников крепости хватало.

Возле ворот стояла на трех ногах деревянная мишень с торчащими из нее арбалетными болтами. Высокий темноволосый парень моего примерно возраста в теплой куртке с яркой шнуровкой и светлых сапогах как раз готовился отправить в нее очередной болт. Выстрелив и попав только в самый краешек мишени, он повернулся в нашу сторону.

— Виват, принцесса! — воскликнул он, увидев Лану, и преувеличенно низко поклонился. — Кого это вы привели сегодня в наш скромный приют?

— Макс, это к нам новенький. И слуга его, из местных.

— Ну, здравствуй, новенький! — обратился он ко мне, протянув руку. — Меня Максимом звать, а тебя как?

— Роман, — ответил я. — Местные называют Руманом.

— Ха, это да, с буквой «о» у них проблемы. Ну, значит, будешь дон Руман. Мы же тут все, вроде как, аристократы, с жалованными грамотами. Вот я всех титулами и награждаю, пусть и неофициальными. Сам я, позволь представиться, сэр Максимилиан Безземельный, квартирмейстер, плейбой и филантроп. А это вот — эльфийская принцесса Ланатель. Ну, вы уже знакомы.

При этих словах «эльфийская принцесса» раздраженно цокнула языком.

— Ты, между прочим, вместо того, чтоб торчать тут и болты тупить, мог бы заняться — например, проверить капканы. Серьезно, Макс, какого черта я все делаю одна? Ну, ладно, Сергею некогда, но ты-то что? Или вот этот Степа, который вечно в своей башне из слоновой кости торчит?

— Ее высочество — человек практического склада, — произнес Максим, вздохнув и кивнув в сторону Ланы. — А я вот где-то в душе поэт, может быть.

— Придурок ты, а не поэт, — припечатала Лана и, тронув поводья, ускакала по извилистой дорожке, быстро скрывшись за стеной черного леса.

— Все в трудах ее высочество, аки пчела, — иронично покачал головой сэр Максимилиан, глядя ей вслед. — Ну, пойдем, что ли, дон Руман. Посмотришь, как мы тут живем.

— А что, в этом мире еще и эльфы есть? — спросил я, кивнув в сторону, куда ускакала «принцесса».

— Да не, — усмехнулся Макс. — Нет тут никаких эльфов, кроме нее.

* * *