Чернослив в шоколаде
Шрифт:
Ее светло-карие глаза смотрели дружелюбно, губы улыбались.
– Да, – сказал он. – Это будет правильнее всего. А то дальше начнутся недоразумения, недомолвки, мы будем злиться, сами не зная почему, затем ссориться.
– Ты прав, – согласилась она. – Это неизбежно. Когда любовь уходит, люди начинают постепенно ненавидеть друг друга, если живут и дальше вместе. Ты останешься в этой квартире?
Они снимали ее, так как сразу решили, что идеально жить отдельно от родителей.
– Нет, – немного неуверенно ответил Миша. – Все-таки я решил вернуться к своим. Если хочешь, то можешь продолжать жить здесь.
– Исключено, – категорически отказалась Маша. – Я тоже решила вернуться к родителям.
– Что ж, значит, мы будем жить в соседних домах, как и раньше, – улыбнулся он.
Они учились в одном классе, затем
– Наверное, я всегда был влюблен в тебя, – сказал Миша, когда перевел дух после поцелуя, который, казалось, длился вечность, – еще с первого класса. Но только сейчас это понял. Как странно!
– И я в тебя, видимо, – улыбнулась Маша. – И правда странно, что мы осознали это через столько лет.
Они обнялись и провели остаток ночи на скамейке под развесистым кустом сирени. Просто разговаривали и периодически целовались. А наутро, серьезно сказав друг другу: «Я люблю тебя», решили больше не расставаться.
И вот сейчас, когда прошло больше года, они стояли на туманной октябрьской улице под тускло-желтым светом фонаря, смотрели в глаза друг другу и чувствовали, что между ними уже ничего нет.
– Удачи тебе! – пожелал Миша.
Он сделал движение, словно хотел наклониться и поцеловать, но тут же выпрямился.
– И тебе! – ответила Маша, отступая на шаг.
Они улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны по опавшей скользкой листве.
Прошло два месяца. И хотя они жили в соседних домах, но ни разу за это время не встретились. И даже не звонили друг другу. Миша через две недели после расставания попытался построить отношения с другой девушкой. Они были коллегами, работали на одной фирме. Ее звали Зоя. Она была младше его на год, хорошенькая, темноглазая и рыжеволосая. Миша начал ухаживать, она охотно ответила. Все развивалось по стандартной схеме: походы в кино и кафе, прогулки, звонки, милые подарки, признания, нежность и секс. Но через месяц Миша как-то странно затосковал в обществе Зои, сам не понимая причины. И скоро не мог смотреть на нее без раздражения. Они начали ссориться все чаще и в Новый год окончательно разругались. Зоя расплакалась, сидя за накрытым столом возле новогодней сверкающей елки. Миша стоял перед ней, сжимая в пальцах серебристую спираль мишуры, и с трудом сдерживался, чтобы не ударить Зою. Он сам не понимал, что его так взбесило. Когда он немного успокоился, то с трудом выдавил:
– Извини, я не хотел.
Зоя подняла на него заплаканные глаза и тихо проговорила:
– Ты просто не любишь меня, милый, вот и все. Все дело в этом.
Миша посмотрел внимательно на ее заплаканное личико, на золотистые кудряшки, поблескивающие разноцветными искорками лака, на вздрагивающие худенькие плечики и решительно сказал:
– А ведь ты права, Зоя! Я не люблю тебя.
Он бросил мишуру на пол, развернулся и покинул ее квартиру.
Маша в этот момент сидела на диване в обнимку с новым знакомым. Ей показалось тоскливым встречать Новый год одинокой, и подруга свела ее со своим братом, который осенью вернулся из армии. Марат ей понравился с первого взгляда, он выглядел мужественным, с интересным значительным лицом, на котором выделялись большие черные глаза. Это была их третья встреча, и Маша чувствовала себя воодушевленной. Марат пригласил ее к себе, сам приготовил праздничный ужин. И вот, выпив шампанского, они сидели на диване и болтали ни о чем. Марат попытался поцеловать ее, но Маша неожиданно почувствовала неконтролируемую антипатию, когда увидела близко его глаза. Она невольно отшатнулась. Марат мгновенно обиделся.
«Чего это я? – неподдельно удивилась Маша. – Ведь он очень славный парень и нравится мне».
Но настроение окончательно испортилось. Кончилось тем, что она сразу после полуночи начала собираться домой. Марат выглядел разочарованным, но отвез ее. Возле ее подъезда внимательно посмотрел в глаза, потом поцеловал руку.
– Мы еще увидимся? – спросил он.
– Конечно! – легко согласилась Маша. – Я тебе позвоню.
Но так и не позвонила.
А весной на нее накатила странная тоска. И ничего не радовало. Маша с трудом выносила общество коллег, и рабочий день казался ей бесконечным, родители вызывали раздражение, с подругами она практически перестала встречаться. Выходные Маша проводила в своей комнате, лежа на диване лицом к стене. Видимых причин для такого поведения не было, но когда прошел месяц, а в ее состоянии не наступило никаких перемен, родители забили тревогу. Машу отвезли к известному психологу. Но он после нескольких сеансов сделал вывод, что у Маши довольно распространенная «весенняя» депрессия. И начал лечить от нее.
Апрель был необычайно теплым, все рано начало зеленеть, солнце весьма ощутимо грело, птицы заливались с раннего утра. После нескольких сеансов Маша почувствовала небольшое облегчение и даже стала выходить на улицу. Но она старалась вновь уединиться в каком-нибудь сквере или парке. Сидела там под деревьями и тупо смотрела вдаль. Ее ближайшая подруга неоднократно пыталась поговорить с ней. Но Маша твердила только одно, что она безумно устала, что ей все равно и что все это пройдет само собой. И жалобно просила оставить ее в покое.
Миша в эту весну в начале апреля расстался с очередной девушкой. После неудачной встречи Нового года он словно с цепи сорвался и начал перебирать всех подряд. Бывало, что если девушка была уступчивой, он сразу спал с ней уже на первом свидании, но это еще больше охлаждало. Ему становилось смертельно скучно, и он зачастую даже не перезванивал. В марте в ночном клубе Миша познакомился с очаровательной хохотушкой Женей, его ровесницей. Она обладала живым насмешливым умом, легким характером и пикантной внешностью сексуальной куколки с пышной грудью. Парни мгновенно западали на нее. Не устоял и Миша. Женя сразу выделила его в толпе воздыхателей, так как он был довольно холоден, хотя и проявлял интерес. Они начали встречаться. Вначале Миша был очарован живым умом новой подружки, ее веселым характером. Две недели все было безоблачно, затем они устроили романтический ужин при свечах и занялись сексом впервые. Женя была на высоте. Она оказалась весьма искушенной особой, и Миша проснулся наутро счастливым. Он даже чуть не признался ей в любви, но отчего-то слова застряли у него в горле. После этого вечера Женя стала намного мягче, она ластилась к нему, как кошка, и выглядела явно влюбленной. Но к началу апреля Миша странно охладел к ней. Более того, Женя начала безумно раздражать его. Они стали часто ссориться, и в конце концов он ушел. Правда, извинился и сказал, что все это было ошибкой с его стороны, а Женя ни в чем не виновата. Она горько разрыдалась, глядя, как он забирает зубную щетку и бритву из ванной, шла за ним до дверей. Но он, выходя из ее квартиры, даже не оглянулся. Закрыв дверь подъезда, Миша испытал явное облегчение и поехал к родителям.
Его жизнь снова пошла по накатанной колее. Работа, дом, друзья, футбол, но девушки словно потеряли для него всякий интерес. А к концу апреля на него накатила странная тяжелая тоска. Он начал злоупотреблять спиртным. И часто напивался после работы, приходя домой иногда под утро. Родители просто не знали, что думать. Их сына будто подменили. И никаких видимых причин для такой перемены не было. Так продолжалось почти весь май. 29 мая рано утром Мишу обнаружил дворник. Он сидел недалеко от своего подъезда, прислонившись к стене дома. Его глаза были открыты и неподвижно смотрели на соседний дом. Миша был мертв. Рядом валялась пустая водочная бутылка. В медицинском заключении было указано, что смерть наступила во время сильного алкогольного опьянения из-за остановки сердца.
1 июня Мишу хоронили. Шел сильнейший дождь. Когда приехали на кладбище и понесли гроб к могиле, то увидели, что недалеко тоже проходят похороны. Гроб уже опускали. Родные Миши узнали родителей Маши. Оказалось, что она тоже умерла 29 мая.
Просто уснула и не проснулась. Маша последнее время принимала транквилизаторы, так как страдала нарушением сна. По версии врачей, она случайно превысила дозу.
Когда гробы опустили в землю и церемония была закончена, родные Миши и Маши сбились в кучу. Матери рыдали, закрыв лица руками, отцы смотрели то на одну могилу, то на другую с застывшими лицами.