Чернозимье

Зимовец Александр

Я взглянул на нее смущенно. Мне не очень-то хотелось обсуждать то, что происходит, ведь я и сам еще не решил, как к этому относиться.

— Как ты думаешь, он и в самом деле спасет всех? — спросил я.

— Герцог-то? — Ксай усмехнулась. — По-моему, он самовлюбленный мудак. У меня… есть некоторый опыт.

— Ты серьезно? — я уставился на нее с некоторым удивлением. — Я смотрю, все люди им очарованы.

— Ну, это-то неудивительно, — сказала Ксай и вздохнула. — Так оно обычно и бывает.

— По-моему, ты это зря, — вмешался в

разговор Макс. — Может быть, он и слегка того… любит покрасоваться… но он настоящий лидер, такой, какой нужен сейчас, когда кругом разброд. Что бы мы все делали, если б он сюда не явился?

Ксай взглянула на Макса, раздраженно приподняв бровь.

— Как-то жили бы, — сказала она, пожав плечами. — Лично мне для этого не нужен настоящий лидер.

— А людям нужен! — настаивал Макс. — Я это понял, когда нас там, на севере, мертвецы в деревне осадили. Люди, здоровенные мужики, знаешь какими сделались? Как щенята, которые к ногам жмутся. Они любого, кто даст им надежду, готовы были на руках носить. Больно смотреть было.

— А ты, конечно, и рад был вылезти на сцену и начать им надежду внушать, — язвительно ответила Ксай. — Приятно же, когда у тебя есть щенята.

— Нихрена не приятно! — огрызнулся Макс. — Мне в хрен не уперлось во все это лезть! Я бы с удовольствием дальше по деревням ходил и на грамме играл. Но они ж все знали, что я егерь. Все на меня так смотрели… Поневоле пришлось что-то решать. А когда уже влезешь в это, то потом чем дальше в лес, тем злее дятлы.

— Вот в этом и разница, — наставительно произнесла Ксай. — Что тебе неприятно крутить людьми, а ему — приятно.

Макс пожал плечами.

— Мне все равно, приятно ему или нет, — ответил он, явно не убежденный доводами Ксай. — Лишь бы он вытащил страну из этой жопы. А потом пусть хоть королем становится, хоть кем. Даже если король из него будет плохой, то нынешний мальчишка уж точно не лучше.

— В общем, я не об этом хотела спросить-то, — произнесла Ксай тише, когда Макса отвлек разговором один из его людей. — Ты как вообще перенес… все это?

— Да я… нормально, — ответил я. — Я, в общем, не то чтоб на что-то рассчитывал, просто неожиданно это как-то вышло. В любом случае, неважно, что я там чувствую. У нас тут война.

— А по-моему, только это и важно, — сказала она, взглянув на меня. — И исход войны зависит от этого тоже. От того, что мы все чувствуем друг к другу. На раздоре между нами легко сыграет… сам понимаешь, кто.

— Воландеморт? — переспросил я с усмешкой.

Она тоже улыбнулась, но невесело.

— Вот поэтому и неважно, что я там чувствую, — сказал я. — Не время устраивать брачные поединки лосей. Всякий, кто против Ника, наш друг. А с… остальным разберемся когда-нибудь потом. Да и нечего тут разбираться: Кира свой выбор сделала, и я, в общем, понимаю, почему он именно такой.

— А я не понимаю, — Ксай пожала плечами. — По-моему, ты лучше.

Я только смущенно улыбнулся в ответ.

* * *

В

одной из деревень нам навстречу вышел староста — рослый мужик, который когда-то, должно быть, был первым силачом в окрестностях, а сейчас немного обрюзг и поседел, но, наверняка, все еще мог согнуть в руке подкову. Узнав, что мы направляемся в сторону Кирхайма, он только покачал головой.

— Вы бы, господа, лучше в Кирхайм-то не подавались, — произнес он низким голосом. — Ни к чему это. Нет там уже никого, одни мертвяки и пакость всякая.

— У нас приказ, — коротко ответил я. — Мы должны узнать точно.

— Ну, коли, приказ… — протянул он, шмыгнув носом. — Ежели приказ, оно, конечно… В общем, езжайте вдоль берега прямо, до места, где в озеро речка Желтовка впадает. Не пропустите, там еще мост каменный, старых еще времен. А за мостом вы лучше правее возьмите. А то на берегу — там места нехорошие. Они, конечно, теперь везде нехорошие, но там…

Детина замялся, подбирая слова.

— И что там такое? — спросил я. — Нежити, что ли там много?

За время своих двухлетних скитаний по прибрежным деревням и городкам я никак не мог вспомнить какого-то особенно гиблого места в окрестностях озера.

— Не, там другое, — староста махнул рукой. — Там, вроде не нежить, а люди иной раз пропадают, да и всякое другое тоже творится. «Туманная заводь» там, корчма. На вид старая, да только еще не так давно ее там не было, и никто не видал, как ее строили. И столько про нее всего рассказывают…

Вот, к примеру, шурин мой, с другого берега, о прошлом годе подрядился за три марки одного господина туда на лодке доставить. Взял марку в задаток, сел на весла, догребли, причалили. Пока шурин с лодкой возился, господин внутрь зашел. Ну, тот подождал его, конечно — не выходит. Пошел уж сам внутрь, спрашивает трактирщика: где господин, что только что заходил?

А тот в ответ: нет тут никакого господина. Шурин в крик, конечно! Как, дескать, так: он мне две кроны за переезд не додал! Так трактирщик, как ни в чем не бывало, вынимает две кроны и ему сует: езжай, дескать, отсюда да не болтай лишнего. Вот как! И таких историй про тамошние места много ходит.

— Какие-нибудь шпионские дела… — проговорил я рассеянно. Едва он упомянул «Туманную заводь», в моей голове словно вспыхнула красная лампочка. Я взглянул на Ксай, и увидел, что она тоже насторожилась.

— Может быть… — протянул детина с сомнением в голосе. — А по-моему, и что-нибудь похуже. Ну, ее совсем, чего туда ехать, коли другие дороги есть?

Поблагодарив старосту за совет, мы отправились дальше, миновав еще несколько деревень, пока не добрались, в самом деле, до солидного каменного моста имперской постройки, некогда, похоже, украшенного статуями, от которых ныне остались только обломанные ноги.

— Сворачиваем? — спросила Кира, указывая на дорогу уходящую вправо. Я на секунду задумался.