Черные боги, красные сны
Шрифт:
Острый взгляд непроницаемых, нечеловечески пустых глаз непрерывно буравил Смита.
— Я — Алендар,— пророкотал голос, глубокий, как бурление черных подземных вод.
— Знаю,— кивнул Смит.— И ты меня тоже знаешь.
— Да,— бесстрастно согласился Алендар.— Ты — Нордуэст Смит. Преступник с Земли. Так вот, Нордуэст Смит, сегодня ты преступил еще один закон, последний в твоей жизни. Сюда не приходят без приглашения, а если приходят, то не уходят. Скорее всего, ты слышал, что рассказывают о моем замке...
В подземном логове повисла тяжелая,
Смит хищно, по-волчьи ухмыльнулся, вскинул бластер — и застыл, парализованный бешеным смерчем ослепительных вспышек. Вспышки крутились все медленнее и наконец сошлись в две сверкающие точки...
Руки Смита болтались, как плети, ослабевшие пальцы с трудом удерживали многотонную тяжесть оружия, окаменевшее тело казалось чужим и далеким. На губах Алендара играла снисходительная улыбка.
Острый взгляд оставил Смита и небрежно скользнул по золотым волосам Водир, по изумительному, затянутому в изумрудное платье телу.
— А у вас на Земле есть такие девушки?
Вопрос был задан на удивление просто и буднично.
Смит тряхнул головой, пытаясь справиться с внезапным приступом головокружения; странно, но переход от смертельных угроз к непринужденной болтовне показался ему совершенно естественным.
— Нет,— пробормотал он,— я не видел таких девушек нигде и никогда.
— Она успела тебе рассказать. Ты знаешь, что у меня есть намного лучшие экземпляры. И все же... эта Водир интересна не столько своей красотой, сколько другими, более важными качествами. Ты обратил на это внимание?
В глазах Алендара не было и тени насмешки. Смит смутно ощущал чудовищную нелепость этой светской беседы и все же был вынужден ее поддерживать.
— Все мингские девы обладают чем-то большим, чем красота,— разве не поэтому покупают их короли?
— Нет, я говорю не о шарме, а о других, несравненно более ценных качествах. У этой девушки есть отвага. У нее есть интеллект. Откуда? Просто ума не приложу, ведь селекция проводится по совершенно иным параметрам. Но я заглянул однажды в ее глаза — ты знаешь, она тебе рассказывала — и увидел там венда, несравненно более привлекательные, чем красота. Я призвал ее к себе, а следом явился и ты. И знаешь, почему? Знаешь, почему ты не умер еще в сторожке или где-нибудь по пути, в коридорах?
Смит потрясенно молчал.
— Потому что в твоих глазах тоже есть нечто весьма интересное. Отвага — и безжалостность — и даже, пожалуй, определенная сила. Целостность характера. Такими вещами не стоит разбрасываться, лучше использовать их по назначению.
Смит внутренне напрягся. В этих небрежных словах, сказанных как о чем-то само собой разумеющемся, угадывалось ледяное дыхание смерти. Смерти — и других, несравненно худших вещей, о которых со страхом перешептываются в эднесских барах.
Водир негромко застонала и пошевелилась. Взгляд Алендара опустился, скользнул по распростертому на полу телу.
— Встань.
Девушка неуверенно поднялась и застыла с низко склоненной головой; в ее движениях уже не чувствовалось механической скованности.
— Водир!
Восклицание вырвалось у Смита помимо его воли. Водир обернулась, и он похолодел от ужаса, увидев женщину, совершенно непохожую на недавнюю перепуганную девушку. В ее глазах таилось темное знание, прекрасное лицо превратилось в напряженную маску, едва скрывающую дикий, рвущийся наружу ужас. Это было лицо человека, прошедшего кромешные глубины ада, глаза человека, познавшего то, что не должен знать человек,— или он перестанет быть человеком.
Это продолжалось не дольше секунды, затем Водир снова склонила голову перед Алендаром; Смиту показалось, что в самый последний момент в ее глазах промелькнула отчаянная мольба...
— Пошли.
Алендар повернулся и неспешно пошел в глубь зала. Дрожащая от напряжения рука Смита начала подниматься — и снова упала. Нет, лучше подождать. Надежда — пусть самая микроскопическая — есть всегда, в самых безнадежных обстоятельствах. Надежда умирает последней.
Он присоединился к Алендару. Замыкала процессию Водир; мелкие, семенящие шаги, потупленные в землю глаза придавали ей жутковатое, пародийное сходство с монашенкой.
Черный проем арки еле угадывался на фоне черной бархатной драпировки. Следуя за Алендаром, Смит шагнул через порог — и ослеп. В тщетной попытке защититься от всепоглощающей тьмы он вскинул бластер, но прошло мгновение — и тьма рассеялась.
— Мы прошли через барьер, охраняющий непорочность всех моих... красоток,— кинул через Плечо Алендар.— Ментальный барьер, который нельзя преодолеть без моего на то согласия, из чего следует очевидный вывод... ну как, Водир, осознала ты ситуацию?
Откровенная, вполне человеческая издевка чудовищно диссонировала с нечеловеческим голосом.
— Осознала,— откликнулась Водир.
Ее мелодичный голос напоминал чистое, без малейшей примеси обертонов звучание камертона. «Два человека, переговаривающиеся нечеловеческими голосами,— от такой сцены у кого угодно мурашки пойдут по коже»,— утешил себя содрогнувшийся от ужаса Смит.
Тема разговора была исчерпана, Алендар замолчал. Бесшумно ступая по мягкой ковровой дорожке, Смит размышлял над праздным, в сущности, вопросом — проходила ли прежде этим путем хоть одна живая человеческая душа? Приводил ли этот... дьявол сюда своих златокудрых дев? А если да — то как? В нормальном, человеческом состоянии или так же, как несчастную Водир,— напитав предварительно безымянным, невообразимым ужасом?
Коридор шел под уклон, свет быстро тускнел, от ватной, нечеловеческой тишины закладывало уши, легкий сквозняк приносил снизу резкий влажный запах соли.
— Там, куда ты идешь, прежде не бывал ни один мужчина, кроме меня самого.— Бесстрастный голос Алендара казался составной частью тишины.— Меня интересует реакция непривычного, неподготовленного человека на... на то, что ты сейчас увидишь. Я достиг... возраста,— он негромко рассмеялся,— когда возникает страсть к экспериментам. Смотри!