«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII - начало XX века

Измозик Владлен Семенович

…я видела теперь те же чувства, какие Москва переживала при встрече и общении с царями Николаем I, Александрами II и III, – хорошо было тогда и теперь это единение народа с царем. Мне на этот раз выпало счастье много быть около государя и про все на свете просто говорить с ним. Это чарующий человек. <…> Порадовали меня оба тем, что любят Москву. <…> в Москве царь и царица дома, их охватывает влияние русской старины, ее святыни, ее правды; они так доверчиво идут к народу, а он им открывает во всю ширь свои объятия 1362 .

1362

Там же. С. 199–200.

Но даже эти люди, бывшие лично сторонниками самодержавия и питавшие к царю самые теплые чувства, не могли скрыть своего недовольства ситуацией в стране. Тот же Тихомиров писал о пребывании царской

четы в Москве, что это «самая светлая черта нашей теперешней жизни и почти что единственная. А уж как перейдешь к предметам общественным и политическим, то не весело… какое-то недовольство, брюзжанье, которые не обещают ничего хорошего. А со стороны власти тоже нет ясной линии поведения». Член Московского окружного суда Н.В. Алексеев делился с вице-консулом во Франкфурте-на-Майне Алябьевым: «Царя я видел два раза… Улыбка страдальческая на бледном, грустном лице. Я не сомневаюсь, от него скрывают настоящее положение вещей и представляют все в розовом цвете» 1363 .

1363

Былое. 1918. Кн. 6. № 2 (30). С. 199, 201.

Да и к самому Николаю II, к официальному освещению его личной жизни верноподданные предъявляли претензии. Неизвестный из села Воронино Ярославской губернии писал своей тетушке в Вену:

Раньше я царя жалел, а теперь нет. <…> Если он, при всем полновластии, ничего не может в сфере государственной, то хоть частную свою жизнь обставил бы так, чтобы мы в ней хоть видели, что он действительно помнит, что он человек, а не только царь. Эти феноменальные по своей нелепости депеши из Скерневиц, где их величества изволят истреблять зайцев, фазанов и проч. дичи по 1500 штук в день, где по вечерам иллюминация в зверинцах и лесах и т. д. – совершенно непонятны. <…> Зачем нам знать, что из Варшавы было привезено 190 чел. артистов оперы и балета. Другие цари, хотя бы Александр III, <…> тихо уезжали в Финляндию, в шхеры, и это было много порядочнее 1364 .

1364

Там же. С. 196–197. Скерневицы – уездный город недалеко от Варшавы, где традиционно проходили царские охоты. В 1903 году охота проходила с 27 октября по 20 ноября.

В частной переписке обсуждалась назревшая необходимость глубоких реформ. Известный славянофил-публицист генерал А.А. Киреев писал Л.А. Тихомирову:

Представляя свою записку… «Россия в начале XX столетия» нашему царю, я исполняю свой верноподданнический долг… Молчать нельзя! <…> Нам невозможно топтаться на месте; [В.К.] Плеве [министр внутренних дел] – наш последний козырь; несмотря на свою даровитость, он не в состоянии удержать напора надвигающейся волны, у него мало поддержки! На стороне правительства нет сильных людей… Победоносцев [обер-прокурор Синода] совсем выдохся… Умный марксист Витте ведет нас… к банкротству экономическому и социальному. <…> Конечно, престиж царя еще велик… правительство – дискредитировано! 1365

1365

Там же. С. 205.

Неизвестный «Петя» размышлял в письме В.Р. Писареву, сыну крупного землевладельца:

Число… социалистов и революционеров растет до такой степени быстро, что становится… страшно за Россию, которой суждено, по-видимому, пережить те же ужасы, что и Германии, Франции, Бельгии и т. д. Как бы хорошо пошло все, если бы революция произошла сверху, спокойно, мирно, постепенно, если бы только сейчас занялись бы разрешением вечных, давно известных всем вопросов. Если бы государя окружали люди верные, умные, а не такие, которые гнутся туда, куда ветер дует! Ведь есть же у нас в России такие люди! Только бы позвали их… И не было бы тогда у нас революции, ни боя, ни всего того ужаса, которым непременно сопровождается так называемая «черная» революция. Правительство, протяни оно руку всем этим Стаховичам [М.А. Стахович – орловский губернский предводитель дворянства], Шиповым [Д.Н. Шипов – председатель Московской губернской земской управы], Долгоруким [П.Д. Долгоруков – уездный предводитель дворянства] и Мухановым [А.А. Муханов – черниговский губернский предводитель дворянства], оно нашло бы в них представителей не враждебной партии, а наоборот – союзников, да каких! – преданных, готовых на все, будь только это высокая идея, от исполнения которой России будет польза. Все они не революционеры, а приверженцы «идеального самодержавия», или, в крайнем случае, «конституционисты»; все они хотят необходимые и неизбежные реформы провести не силой, все они ждут, что переворот произойдет по доброй воле государя 1366 .

1366

Там

же. С. 207.

Но люди, близко стоявшие к власти, слабо верили в такую возможность. Попечитель Варшавского учебного округа А.Н. Шварц, будущий министр народного просвещения в 1908–1910 годах, в письме к ректору Юрьевского (Дерптского) университета А.Н. Филиппову так передавал свои впечатления от поездки в столицу:

Из Петербурга ничего утешительного не привез. <…> Все под вопросом, все неясно, неопределенно, да так, что, пожалуй, такой неопределенности ранее никогда не было. Что ждет нас – более чем когда-либо неизвестно. <…> в Петербурге не отдают себе даже отчета, что дело так долго идти не может. Приемы, балы, разводы в глазах высшего петербургского чиновничества занимают первое место, и очень страшно, не оказались бы эти пиры сродни Вальтасаровым. <…> Очень скверно!

Крайне правый редактор «Московских ведомостей» В.А. Грингмут писал военному инженеру генерал-лейтенанту А.А. фон Вендриху: «…мы легкомысленно переживаем тяжелое время и не хотим видеть грядущего бедствия! <…> Мы очнемся лишь тогда, когда грянет катастрофа». Жене полтавского губернатора Н.П. Урусова, княгине В.Г. Урусовой, писали из Москвы:

Наш бедный царь слишком слаб для разрешения тяжелой задачи современного момента… Сейчас нужна была бы железная рука Петра I или упорство и сознание своего права, как у Николая I или Александра III для того, чтобы задавить крамолу и попытки ее проявления. <…> вся Россия говорит об известном гипнотизере [имеется в виду Низье-Вашоль Филипп – гипнотизер, медиум, спирит из Франции. В 1901–1902 годах находился в России. Императрица в письмах 1915–1916 годов называла его «наш первый Друг»], производившем над царицей непристойные действия и оказывающем на государя самое опасное влияние. Сколько уже лет Россия является воплощением смуты и слабости. <…> Зло вкоренилось очень глубоко. <…> Всюду ослепление или недобросовестность правящих сфер, которые толкают наше бедное отечество по наклонной плоскости… 1367 .

1367

Былое. 1918. Кн. 6. № 2 (30). С. 208–210.

Сегодня мы знаем, что эти опасения, высказанные в 1903 году, оказались, к сожалению, пророческими: в январе 1905-го вспыхнула Первая российская революция.

В июле 1917 года следователь Чрезвычайной следственной комиссии для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих должностных лиц П.Г. Соловьев осмотрел «Краткий отчет за 1908 год» объемом девяносто страниц и том «Государственная жизнь России в 1915 году» объемом 288 страниц. Что же волновало российских граждан после окончания революции 1905–1907 годов? Во вступлении к отчету за 1908 год отмечалось:

Секретная часть стремилась… по мере сил и возможностей извлекать из частной корреспонденции необходимые для правительства верные сведения о ходе жизни страны, беспристрастные мнения отдельных лиц о том или ином проводимом правительством законе; сведения о том, как отразилось действие закона на населении и т. п. <…> Кроме этих сведений, дающих возможность наблюдать политическую жизнь страны и проверять деятельность административных лиц, Секретной перлюстрационной части удавалось содействовать администрации следить за противоправительственными кружками и союзами, тормозящими благие начинания правительства в установлении нормальной жизни населения.

Здесь же указывалось: «Лишь одинокие голоса признавали, что желателен постепенный переход к успокоению и прогрессу. Большинство обвиняли Государственную думу в бездеятельности и выражали, главным образом, пожелание, чтобы скорее был положен предел произволу администрации в провинции».

Сам отчет включал следующие части:

1. Критика правительственной политики; 2. Министерство внутренних дел; 3. Отзывы о Председателе Совета министров П.А. Столыпине; 4. Деятельность революционных организаций; 5. Деятельность Государственной думы и ее членов; 6. Выступление в Государственной думе министра [иностранных дел А.П.] Извольского; 7. Построение Амурской железной дороги; 8. Проект земельной реформы; Жизнь крестьян в деревне; 9. Министерство народного просвещения: назначение [А.Н.] Шварца министром; 10. Министерство иностранных дел: Критика деятельности [А.П.] Извольского, Присоединение Боснии – Герцеговины к Австро-Венгрии, Сообщения из Китая, Сообщениия из Персии; 11. Сведения по Военному и Морскому ведомствам: Крепости, Критика начальников частей, Казнокрадство, Флот, Авария с крейсером «Олег», Реформа Морского министерства; 12. Окраины: Кавказ. Отзывы о графе [И.И.] Воронцове-Дашкове, Финляндия, Прибалтийский край 1368 .

1368

ГАРФ. Ф. 102. Оп. 265. Д. 347. Л. 1–46; Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1002. Л. 73–73 об.