Чёрные крылья зиккурата
Шрифт:
— Разве у вас развлекаются не так?
Риана изо всех сил старалась говорить ровно, но голос её всё равно дрожал, а рука патриция будила непрошенный жар внизу живота.
— Разумеется нет, — выдохнула она. — Глава зиккурата никогда не позволил бы нам… — она замолкла, обнаружив, что руки Маркуса в одно мгновение выудили из неё больше, чем кнут тюремщика за прошедшие восемь лет. Разозлилась, поняв, что тот пользуется своей властью над ней, но вырываться не стала.
— Я хотел бы узнать, какие удовольствия нравятся тебе, — рука
— После того, как ты расскажешь, как действует ваше колдовство.
— Колдовство? — даэв в искреннем недоумении изогнул бровь.
— Да. Что ты сейчас используешь против меня?
— Если ты про это, — сквозь батист рубашки Маркус обвёл кончиками пальцев её пупок, — то это моя рука.
— Руны. Вы называете это так?
Рука Маркуса напряглась, и Риана прекрасно это ощутила.
— Какой силой обладает твоя? — упрямо продолжила она.
Маркус скрипнул зубами.
— Подчинять, — когда дыхание его коснулось уха Рианы, голос патриция рокотал как гром. — Чувствовать неизбежность смерти и страх. Чувствуешь сейчас?
Риана чувствовала. Ей сдавило грудь и волной накатило осознание того, что для всего мира она мертва. Что у неё нет будущего и нет даже себя самой — только право подчиняться тому, кто стоит за спиной.
Ощущение отхлынуло в один миг, но рука патриция осталась лежать у неё на животе.
— Хочешь, чтобы я почаще пускал её в ход? — голос Маркуса оставался холодным, как будто доносился из-за грани миров. — Это тебя заводит?
Риана медленно покачала головой.
— Отлично, — сказал Маркус и наконец отпустил её. — Тогда поговорим о тех, ради кого мы пришли.
Маркус небрежно опустился на скамью, вытянул ноги вдоль неё и взял в руки бокал вина.
Риана мялась в стороне, не зная, что ей делать. Маркус посмотрел на неё и поднял бровь.
— Можешь сесть у моих ног, — патриций указал на пол.
Риана продолжала медлить.
— Может и могу, но не хочу.
— Почему?
Вопрос застал Риану врасплох.
— Полагаю, это очевидно. Я обещала, что не сбегу от тебя, но не клялась тебе служить.
— Разве такая клятва зависит от рабыни? — любопытство и насмешка мешались в глазах Цебитара.
— Да, если речь идёт обо мне, — Риана спокойно смотрела в эти смеющиеся глаза, и на секунду Маркуса одолела злость. Он мгновенно справился с ней и заставив себя принять расслабленный вид, произнёс:
— От чего же зависит твоё согласие?
Риана какое-то время медлила с ответом. Она сама до конца не могла осознать ту ситуацию, в которую попала. Ей никогда не приходилось менять господина, но верно так же было и то, что она только что сказала — Риана никогда не подчинялась кому-либо только потому, что тот её заставлял.
— Полагаю, — медленно произнесла она, — тому, кто хочет стать моим господином, придётся заслужить право мной руководить. Этого не делал мой единственный настоящий господин — зиккурат. Но это придётся сделать любому, кто захочет его заменить.
Маркус задумчиво смотрел на неё, покручивая в пальцах кубок с вином.
— Я это сделаю, — негромко сказал он. — Настанет день, и ты признаешь, что я — твой господин.
По телу Рианы пробежала дрожь. На секунду её охватил страх — страх, что повторится то, что уже было с ней. Но она мгновенно взяла себя в руки и снова заледенела.
— Ну, а пока, — продолжил Маркус так же тихо, — будь любезна, если ты не собираешься демонстрировать своё непослушание всем и этим подставлять меня — займи место, которое подобает рабыне. У меня в ногах или на полу.
Губы Рианы дёрнулись, но тут же по ним проскользнула улыбка.
— Если моя задача охранять тебя… патриций… то моё место — у тебя за спиной. Там, откуда хороший обзор. В той позе, которая позволит мне нанести мгновенный удар по твоим врагам.
Маркус медленно кивнул, признавая её правоту.
— Хорошо, — Маркус небрежно повёл в воздухе кубком, одновременно указывая на группу гостей, разместившихся за одним из столов, — Дариуса Санта ты, возможно, уже видела. С ним его двоюродная сестра, Эмилия Сант. И племянник — Амелиус Сант. Из троих опаснее всех Эмилия, но и других двоих я бы не сбрасывал со счетов.
— Все трое — твои враги?
— Да. Все трое мои враги. Эмилия считает, что я сгубил её отца. А Дариус собирался получить звание главы императорской гвардии — но императрица предпочла пожаловать его мне. Теперь вон там, левее Сантов, в окружении юных дев. Его зовут Бонио Флавий, — он указал на полного человека, тонущего в золоте и шёлке подушек, — это помощник префекта.
— Тоже твой враг?
— Верно. Тоже мой враг. Мы не сошлись по вопросу о роли метрополии в военное время. Правее его — худой как жердь, в старомодной алой тунике, Артемис Фолс.
— Враг?
— Нет, но он хочет меня убить. Тогда подразделение Ворона займёт особое место при императоре, а мои Горностаи, скорее всего, отправятся на восточную границу. Смотри ещё. В белом камзоле с дамой с серебристыми волосами, Лукас Семпроний. Хочет меня убить. Левее, смотрит на его даму, Гайус Атилий. Старый враг моего отца. Энлиль Нарций, у северного выхода, с бокалом в руке — я соблазнил его дочь. Мой личный враг.
— Достаточно… полагаю, в этом зале нет того, кто не желал бы тебе смерти… патриций.
— Отчего же… я популярен у патрициан.
— Хочешь сказать, что тебя ненавидят все, кто женат?
— У большинства есть более веские причины.
— И что же ты думаешь делать?
Маркус пожал плечами.
— Я собираюсь веселиться.
Обиженные дети, оскорблённые мужья… в чём же настоящая причина покушения? Что нужно Хозяину?
Риана смотрела, как колыхаются при ходьбе полы длинного камзола. Как Маркус встряхивает головой, будто отгоняя дурные мысли.