«Черные купола». Выстрел в прошлое

Конторович Александр Сергеевич

— Отчего же вы не задали этот вопрос раньше? Мы знакомы не первый день, и уж кто-кто, а вы, Иоганн, могли бы вполне рассчитывать на мою откровенность.

— Простите, герр гауптман, но… могу ли я здесь говорить откровенно?

— Безусловно, можете.

— Видите ли, ваше внезапное преображение из полковника абвера в гауптмана тыловых частей просто сбило меня с толку. Я не знал… можно ли касаться некоторых тем и…

— Иными словами, мой друг, вы просто не поняли, во что, выражаясь по-русски, вы влипли?

— Да.

— Но

ведь в полученном вами предписании было недвусмысленно указано, что по всем, я подчеркиваю, по всем, вопросам вы поступаете в мое распоряжение? Уже из этого можно было бы сделать вывод о том, что высшее руководство прекрасно осведомлено о том, куда и к кому направляется ваше подразделение.

— Да, герр оберст…

— Гауптман, Иоганн! Гауптман! Оберст Кранц сейчас в Берлине. А здесь присутствует гауптман Кранц, незаметный офицер службы тыла. И ваше подразделение не команда специального назначения, а взвод службы охраны тыла вермахта. И так продолжится до того времени, пока я не сочту нужным изменить это положение дел.

— Яволь, герр гауптман!

— Вот так, обер-лейтенант. И, дабы окончательно устранить все ваши сомнения, скажу. Мое место, Иоганн, не в Берлине. А там, где есть задача, требующая моего личного участия и руководства. Оттого здесь присутствуете и вы. Да и не только вы, тут есть еще много лиц, чье появление в истинном облике в настоящий момент преждевременно.

— Я понял, герр гауптман. Готов выполнить любое ваше приказание.

— Ну уж в этом-то я и не сомневался ни минуты! Однако, мой друг, вернемся к делу. Ваши потери в результате операции?

— Мои или общие?

— И те и другие.

— Убитыми мы потеряли четырнадцать человек. Из спецгруппы — шесть. Ранено семнадцать человек. Из состава спецгруппы — пятеро. Из них двое — тяжело.

— Плохо, обер-лейтенант! Плохо!

Леман вскочил и вытянулся по стойке смирно.

— Виноват, герр гауптман!

— Садитесь. Вы получите пополнение. Завтра же. Группа выпускников спецкурса прибудет в ваше распоряжение уже к обеду. Это опытные солдаты, за их плечами не один бой. До получения приказа выход в лес отменяется. Учеба и тренировка, вы меня поняли?

— Яволь, герр гауптман!

— Далее. Ваше мнение о разведгруппе противника?

— Состав — семь человек. Два радиста. В результате операции уничтожено шестеро. Пять человек — наша работа, одного подстрелили солдаты комендантской роты. Один русский еще где-то скрывается. Ведется его поиск.

— Так. Ваши солдаты в этом принимают участие?

— Никак нет, герр гауптман! Таково было ваше указание.

— Хорошо. Местная полиция принимала участие в операции?

— Так точно! Мною было сделано замечание старшему полицейскому наряда.

— За что?

— Он произвел выстрел в воздух во время эвакуации населения из деревни.

Это могло поставить под удар всю операцию.

— Замечание? Не узнаю вас, обер-лейтенант!

— Я дал ему по морде.

— Вот это уже ближе к истине, Иоганн! Правильно поступили! Как, по-вашему, можно ли рассчитывать на то, что полицейские будут молчать о характере проводимой операции?

— Откровенно говоря, герр гауптман, сомневаюсь. Это откровенный сброд. Не понимаю, как им вообще дали в руки оружие? Их место в тюрьме, да и то не все они этого достойны. Некоторых в рейхе просто расстреляли бы на месте.

— Значит, вы полагаете, они не будут молчать?

— Нет. Большинству из них свойственна повышенная болтливость и тяга к самовосхвалению.

— А вы их не любите, Иоганн?

— Не люблю. Да и за что их любить? Кажется, еще Чингисхан сказал, что щадящий предателя — сам будет предан.

— Да, ему приписывают данное высказывание. Увы, мой друг, пока мы в них нуждаемся…

Гауптман, встав из-за стола, сделал знак собеседнику оставаться на месте. Сам он подошел к окну. Приоткрыл форточку и вдохнул уличный воздух.

— Свежо… Скоро уже зима, холода…

— Вы полагаете, что это может стать проблемой, герр гауптман?

— Не может, а станет. И очень скоро мы все почувствуем это на своей шкуре… Да… Однако я отвлекся. Значит, полицейские будут болтать, так, Иоганн?

— Будут. Моя бы воля, так лично расстрелял бы этих недоумков.

— Всему свое время, мой друг, всему свое время… Эта участь их рано или поздно, но настигнет. Помните ли вы знаменитое высказывание основателя нашей службы?

— Полковника Вальтера Николаи? Разумеется, помню.

— Напомните его мне.

— В разведке нет отбросов — есть кадры.

— А вторую его часть?

— Э-э-э…

— Кадры бывают хорошие и плохие. Работа со вторыми требует большей отдачи и ответственности. А полученный результат иногда превосходит все, даже самые смелые, ожидания…

Когда за обер-лейтенантом закрылась дверь, Кранц поднял трубку телефона.

— Вилли? Найди-ка гауптмана Хорста. Пусть зайдет.

Положив трубку, хозяин кабинета продолжил просмотр своих бумаг. Время от времени он делал пометки на полях и продолжал чтение.

— Разрешите?

Кранц поднял голову. Он совершенно не слышал ни стука двери, ни шагов вошедшего. А между тем это был весьма немаленький, хорошо сложенный мужчина. Мешковатый камуфляжный комбинезон скрывал очертания его фигуры, но по манере передвижения можно было понять, что это тренированный человек.

— Рад вас видеть, Хорст! — гауптман встал из-за стола навстречу вошедшему. — Вы, как всегда, появляетесь совершенно беззвучно. Как это у вас выходит? Поделились бы секретом со стариком, а?