Черные очки

Карр Джон Диксон

– Вот оно что! – пробормотал доктор.

– В чем дело?

– Мелочь, но, по-моему, существенная! – сказал Фелл. – Слушайте: если никто не возражает, я бы очень хотел поговорить со служанкой, которая убирает эту комнату.

Эллиот вышел поискать служанку; доктор Фелл напоминал ему сейчас человека, постучавшего в дверь и готового вот-вот одним рывком распахнуть ее. Эллиот сразу же выяснил, что спальню убирает рыженькая Лена, но Памела настояла на том, чтобы пойти вместе с подругой на случай, если той понадобится моральная поддержка. Перед доктором Феллом обе предстали с торжественными и напряженными лицами, скрывавшими, как понял позже Эллиот, с трудом сдерживаемое желание нервно расхохотаться.

– Хелло! – дружелюбно сказал доктор Фелл.

– Хелло! – с тем же серьезным выражением лица ответила Лена. Памела, напротив, весело улыбнулась.

– Ну-ну, – сказал доктор. – Которая же из вас по утрам убирает эту комнату?

Быстро оглянувшись вокруг, Лена с легким вызовом ответила, что это делает она.

– Вы это видели раньше? – спросил доктор, показывая картонную коробку.

– Видела, – ответила Лена. – Она ее принесла вчера утром.

– Она?

– Ну, мисс Марджори, – получив толчок локтем в бок от своей подруги, сказала Лена. – Она утром ходила в город купить такую лампу, а я как раз убирала, когда она вернулась, – вот откуда я и знаю.

– А это улика, сэр? – с любопытством спросила Памела.

– Да. Что она потом с нею сделала? Не знаете, случайно?

Глаза Лены заблестели.

– Положила вот сюда, в тот самый ящик, который вы открыли. И вообще лучше бы вы положили ее туда, откуда взяли.

– Потом вы ее уже больше не видели?

– Нет.

Реакция Лены была вызвана очевидным испугом, но у Памелы оказался другой характер.

– А я видела, – сказала она.

– Да? Когда же?

– Ночью без четверти двенадцать, – быстро ответила Памела.

– Ага! – воскликнул доктор Фелл с таким облегчением, жаром и полным отсутствием такта, что даже Памела вздрогнула, а Лена просто побелела.

– Прошу прощения, прошу прощения, – сказал доктор, размахивая руками и тем еще больше увеличивая всеобщее замешательство. Боствик удивленно глядел на него.

– Ты бы лучше держала язык за зубами, – сказала с чувством Лена. – Вот арестуют тебя, тогда будешь знать.

– И вовсе меня не арестуют, – воскликнула Памела. – Правда ведь?

– Конечно, правда, – успокаивающим тоном сказал Фелл. – Могли бы вы рассказать, как это было? Только постарайтесь как можно точнее.

Памела сделала паузу достаточно долгую, чтобы состроить незаметно гримасу своей подружке.

– Я ее искала для мистера Чесни, – объяснила Памела. – В ту ночь я засиделась допоздна, слушая радио...

– А где оно у вас?

– В кухне. И вот, когда я шла к себе наверх, из кабинета вышел мистер Чесни.

– И что же дальше?

– Он сказал: "Ты что же это не спишь? В такое время тебе пора уже быть в постели". Я извинилась, сказала, что слушала радио и как раз собираюсь лечь.

Тут из библиотеки вышел профессор Инграм, а мистер Чесни и говорит мне: "Ты видела лампу Фотофлад, которую сегодня купила мисс Марджори? Где она?" Я знала, где она, потому что Лена рассказала мне об этом...

– Только меня не впутывай! – вскрикнула Лена.

– О, не будь такой дурой! – сказала Памела. – В этом-то ничего дурного нет, правда? Я сказала, что лампа наверху, а мистер Чесни ответил: "Хорошо, пойди, пожалуйста, и принеси мне ее". Я так и сделала, пока он разговаривал с профессором, а потом пошла к себе спать.

Трудно сказать, как собирался вести дальше разговор доктор Фелл, потому что в дело вмешалась Лена.

– А мне все равно – есть в этом что-то дурное или нет, – вспыхнув, проговорила она. – Я по горло сыта тем, что надо говорить то и говорить это, только всегда нужно молчать, когда речь заходит о ней.

– Лена! Тс-с!

– Ничего на меня цыкать! – сказала Лена, скрещивая руки на груди. – Я в жизни не поверю, что она сделала то, что о ней говорят, если бы так, мой отец и на минуту меня бы здесь не оставил, и уж тем более не боюсь ее. Я бы и десятка таких, как она, не побоялась. Просто у нее все не как у людей, от того и все разговоры. Почему она вчера поехала к профессору Инграму и полдня просидела там, когда ее жених – лучший парень, какого я только видела, – сидел здесь? А эти поездки в Лондон, когда она вроде бы гостила у миссис Моррисон? К мужчине она какому-то ездила вот что!

Боствик в первый раз проявил интерес к разговору.

– Поездки в Лондон? Что за поездки?

– О, я-то уж знаю! – несколько туманно ответила Лена.

– Вот я вас об этом и спрашиваю. Когда это было?

– Неважно когда, – ответила Лена, совсем осмелевшая и дрожащая от возмущения. – К мужчине она ездила, вот и все – и конец.

– Слушайте, девушка, – сказал Боствик, начиная выходить из себя. – Если вы что-то знаете, выражайтесь яснее. Почему вы об этом не говорили мне раньше?

– А потому что отец сказал, что хорошенько выдерет меня, если я буду слишком распускать язык – вот почему. И, вообще, это было месяцев пять или шесть назад, так что оно не может иметь отношения к тому, что могло бы заинтересовать вас, мистер Боствик. Но все равно я скажу: если бы все мы начали вести себя так, как она...

– К какому мужчине она ездила в Лондон?

– Прошу прощения, сэр, можно нам уже уйти? – вмешалась Памела, с силой толкнув локтем в спину подругу.

– Нет, нельзя! К какому мужчине она ездила в Лондон?

– Откуда же мне знать? Я за нею не следила.

– К какому мужчине она ездила в Лондон?

– О, что у вас за манеры! – широко раскрыв глаза, воскликнула рыженькая служанка. – Не знаю я, и буду это повторять, даже если вы обещаете мне все золото из Английского банка. Знаю только, что этот мужчина работал в какой-то лаборатории или что-то в этом роде, потому что она писала туда. Только не воображайте, что я читаю чужие письма! Просто я видела адрес на конверте!

– В лаборатории, вот как? – медленно протянул Боствик. Тон его изменился. – Теперь можете идти и подождите снаружи, пока вас позовут.

Выполнить этот приказ оказалось тем проще, что в этот самый момент Лена расплакалась навзрыд. События предыдущей ночи проявляли свое действие. Памела, намного более спокойная, помогла Лене выйти, и Боствик облегченно вытер рукою лоб.

– В лаборатории... – задумчиво повторил он.

– Вам кажется, что это представляет для нас интерес? – спросил Эллиот.