"- Черный, без сахара…"

Горовая Ольга Вадимовна

Тарас хмыкнул, посмотрев на мать так, что та сразу поняла - ее маневры не прошли незамеченно. Однако в семье католиков к родителям отношение всегда было почтительным.

А их семья принадлежала именно к греко-католической церкви. Еще в сороковых, после войны, бабушку и дедушку Тараса, вместе со всей их деревней, правительство переселило сюда, на юг страны, "чтобы способствовать укреплению национального сознания", как объяснялось. Его родители перебрались в ближайший городок уже после свадьбы. Но продолжали регулярно ездить на службу в католический храм, который построили "переселенцы"

у себя в селе. Раньше и Тарас ездил с ними. Давно. Но и теперь, перестав поступать так, как было бы правильно, по мнению родителей, он не собирался грубить или проявлять неуважение к родным.

– Конечно отвезу, мам, - открыв перед ней пассажирскую дверь, Тарас обернулся и еще раз, с предупреждением посмотрел на пытающегося встать Леньку. А потом обошел автомобиль и сел за руль.

– Может, ты с нами на службу пойдешь?
– немного успокоившись, с надеждой посмотрела на него мать. И протянула руку, приглаживая Тарасу волосы.
– Отец Константин каждый раз спрашивает, как твои дела, беспокоится, что ты не появляешься…

Тарас криво улыбнулся уголками губ, выруливая на центральную улицу их городка.

– Не думаю, мам. У меня другие планы были, - он передернул плечами. И не дожидаясь пока она продолжит свои просьбы, потому что не хотел выслушивать очередную нотацию о своей заблудшей душе, сам начал задавать вопросы.
– Вы тут как? Почему не звонили?

Мать вздохнула, прекрасно понимая, что сын просто увиливает от разговора, но покорно кивнув, начала рассказывать, что у них произошло за неделю.

До села, в котором до сих пор жили почти все родственники Тараса, они доехали за двадцать минут. Да и то, только потому, что останавливались едва ли не у каждого двора "обменяться новостями", как объяснила мама.

Впрочем, Тарас с детства привык к подобным поездкам, а потому спокойно и терпеливо тормозил машину у каждой приветливо машущей знакомой матери.

Но, наконец-то, они добрались до храма.

Он даже испытал некоторое облегчение, выходя на улицу, чтобы помочь матери. Рядом тут же оказался отец. Он не пытался заговорить сына, подобно своей жене. Просто внимательно посмотрел Тарасу в глаза, а потом, вздохнув так же тяжело, как его супруга, похлопал его по плечу. И тоже позвал на службу. Но Тарас и на приглашение отца не согласился.

Они стояли во дворе церкви, здороваясь со знакомыми. Тарас рассказывал родителям про проверку на фирме, успокоив, что с его документацией все нормально. Рассказал про план ремонта, и задумавшись над тем, стоит ли упоминать о смене страховой компании, что так или иначе повлекло бы упоминание Нади, замолчал.

Его родители всегда за версту чуяли, если сын пытался чего-то недоговорить. А Тарас как-то не собирался рассказывать им о каждой девушке, с которой что-то имел. Они-то и его "брак" с Анькой считали грехом, хоть и радовались, что Тарасу хватило ума не венчаться. Что уж говорить про подобные связи?

Хотя, зная отношение матери к его "законной жене", Тарас подозревал, что она бы обрадовалась любой вероятности, которая отдалит сына от Ани.

Пока он задумался, не вслушиваясь в разговор отца с дядей, подошедшим поздороваться, к их тесному кругу приблизился священник.

Все

поздоровались с отцом Константином, заправляющим их приходом почти двадцать пять лет. Но пожилой святой отец, отвечая на приветствия, смотрел только на Тараса. И тот вдруг ощутил себя десятилетним мальчишкой, который в чем-то провинился. Хотя во взгляде святого отца и не было осуждения. Только доброта и участие.

– Вы не против, я хотел бы поговорить с вашим сыном?
– положив руку ему на плечо, отец Константин улыбнулся его родителям.

Те, разумеется, против не были. Ну а Тарас, несмотря на весь нажитый цинизм, все равно глубоко уважал священника. И даже не подумал бы ему отказать.

Они немного отошли в сторону от всех.

– Ты давно не приходил на службу, Тарас, - спокойно проговорил отец Константин, здороваясь с проходящими мимо прихожанами.
– Да и на исповедь не появляешься. Твоя мать считает, что ты и в городе не посещаешь храм?
– он вопросительно посмотрел на Тараса.

Тот только пожал плечами.

– Моя мать права, - невозмутимо признал Тарас.
– Как-то не было времени.

– Не надо много времени или особый повод, чтобы прийти к Богу, сын мой, - взгляд священника стал прозорливым, но не утратил доброты.
– То, что жизнь не оправдала твоих ожиданий, не повод отворачиваться от нашего Господа или от своей души.

Тарас промолчал. Но от отца Константина не укрылась ироничная улыбка.

– Ты оступился, хотя, сложно назвать ошибкой искреннее устремление помочь своему ближнему, - со вздохом проговорил священник.
– Однако то, что твое стремление не было принято с благодарностью - не повод губить свою жизнь, Тарас. Нет нужды уподобляться людям, которые глухи к Богу. Твоя жизнь не должна зависеть от них. В твоих силах изменить свое существование. А Бог всегда подержит тебя, как и все мы. Не стоит терять надежду и веру только потому, что однажды ты разочаровался, - наставительно, но с явным участием произнес священник.

Тарас кивнул, решив не посвящать святого отца в то, что единственной ассоциацией с надеждой в его разуме был вчерашний вечер с Надей.

И это воспоминание, определенно несло в себе не тот смысл, который пытался донести до него отец Константин. Более того, узнав сейчас о мыслях Тараса, священник мог еще и принудительно затянуть "заблудшего сына" на исповедь. А у него подобного желания не имелось. Потому он просто молча кивнул.

Отец Константин, наверняка видевший не одного подобного упертого мужчину, грустно вздохнул. Но не утратил веры в правоте своего намерения.

– Ты можешь прийти сюда в любое время, Тарас, - крепко сжав его плечо, отец Константин посмотрел Тарасу прямо в глаза.
– Здесь, в доме Господа, тебе всегда рады, сын мой.

Попрощавшись, священник отошел, останавливаясь, чтобы поговорить с прихожанами перед мессой.

А Тарас, отыскав родителей и пожелав им хорошего дня, решил, что вдоволь на общался. Да и от хорошего настроения, с которым он ехал утром, не осталось и следа.

Сев в машину, Тарас без остановок поехал к своему дому. Пусть желания рыбачить уже не было. Он просто хотел посидеть у реки в тишине.