Черный дембель. Часть 3
Шрифт:
— При том, что девчонкам нравятся герои, — сказала она. — Девочки в героев влюбляются. Точно тебе говорю. А Сергею не нужно, чтобы в него влюбилась эта профессорская дочка.
— Почему? — поинтересовался Олег.
Он поднёс к губам чашку, смотрел поверх неё на сестру.
Я заметил, что Лена нахмурилась.
— Братик, ты вообще не слышишь меня? — спросила Котова. — У Сергея есть его Светочка. А у тебя никого нет.
Она положила коржик на блюдце и заявила:
— Олежек, это ты спасёшь Риту Баранову. Потому что это тебе нужна жена.
Котов подавился чаем, закашлял.
—
— Жена, — повторила Лена. — И не смотри на меня такими испуганными глазами. Будь мужчиной.
В голосе Котовой появились строгие нотки Бригадирши.
— Рита красивая женщина, — сказала Лена. — Увлекается фотоделом, как и ты. Найдёшь с ней общий язык.
Она взяла с блюдца коржик, указала ним на брата.
— Делай, как тебе скажет Сергей, — велела она. — Не перечь ему. И обязательно женишься. Потому что Серёжа в таких вопросах хорошо разбирается.
— Вот, кстати её фотография, — сказал я.
Положил на стол перед Котовым одну из тех фотокарточек, которые мне подарила Баранова.
Олег тут же впился взглядом в черно-белое изображение Риты.
— Действительно, красивая женщина, — сказал он.
— А ты сомневался? — спросила Лена. — Братик, мы с Серёжей не подсунули бы тебе уродину.
Олег Котов в воскресенье не озвучил согласие на женитьбу.
Но пообещал, что спасёт Риту Баранову.
— Ничего, — сказала Лена, когда мы возвращались на трамвае в общежития, — он на ней женится.
И добавила:
— Когда ещё у него появится возможность жениться?
Во вторник пятого марта мужской корпус общежитий вновь превратился в кондитерский цех. Уже сплочённая и опытная команда студентов-кондитеров по возвращению из института впряглась в работу. По общежитию распространился запах свежего бисквита, заставил желудки обитателей общаги тоскливо заурчать. Я снова перекрыл для всех (кроме подчинённых Бригадирши) доступ в кухни на всех этажах. Нам повезло: баба Люба в этот день не работала. Котова снова вернулась после полуночи через окно второго этажа. Она почти не пряталась, потому что работавшая в эту ночь вахтёрша задремала у себя в каморке сразу же, как заперла входную дверь.
На этот раз «Розы под снегом» почти не заказывали. Львиная доля заказов пришлась на торты с композицией «Клумба императора». Я по-прежнему не доверял никому украшение тортов — сам выкладывал на глазури цветы из крема. Все остальные стадии производства прошли без моего участия. В среду к четырём утра мы завершили работу. Ещё не отправленные заказчикам торты дожидались открытия общежития на столах и на кроватях в четыреста тринадцатой комнате. Я сразу же рассчитался с работниками. А в восемь часов вместе с Дмитрием погрузил в машину директора швейной фабрики финальную партию продукции (прогулял лекцию по высшей математике).
Шестого марта я подготовил реквизит для завтрашней спасательной операции. Сложил его в свой старый портфель, с которым Кирилл раньше ездил на учёбу (родители на Новый год подарили моему младшему брату новый). Полностью реквизит в портфель не поместился — торчавшие наружу части я обернул газетой «Советский спорт» (для маскировки).
На следующий день Котова во время лекций заметно нервничала. Я так и не понял, за кого Лена больше переживала: за своего брата (Олегу предстояла встреча не только с хулиганами, но и с женщиной) или за Риту Баранову (чья симпатичная мордашка сегодня могла стать кровавой маской). Лена часто хмурила брови, почти не улыбалась.
С последней лекции мы сбежали. На этот поступок меня уговорила Котова. Хотя я убеждал её, у нас не было причины для спешки. Рита сегодня работала до шестнадцати часов. Мы приехали бы к её дому вовремя, даже если бы Баранова не задержалась на короткий сабантуй в кафе. К общежитию Лена меня едва ли не тащила за руку, поторапливала.
В общаге я сменил строгий деловой костюм на одежду попроще. Натянул свободные, неделю назад отутюженные штаны; под видавший виды растянутый коричневый свитер я надел тельняшку; а довершил свой образ старой отцовской кепкой. Котова при виде меня иронично хмыкнула; но признала, что мой наряд вполне соответствовал случаю.
Лена тоже оделась неброско. Надела клетчатую коричневую юбку, модную нынче водолазку-лапшу и медного цвета вязаную кофту. На мой взгляд, мы с Котовой сейчас выглядели собравшимися в колхоз на уборку урожая студентами. Для полного набора нам недоставало разве что резиновых сапог. Но ещё на трамвайной остановке я заметил: мы с Леной не выделялись на фоне других граждан.
Олега мы встретили около кафе «Солнышко». Котов выглядел бледным, сутулился. Нервно переминался с ноги на ногу. Заметил нас — встрепенулся, расправил плечи. Но не улыбнулся — нахмурился, будто услышал плохие новости. Олег стоял под каштаном, на котором уже появились нежно-зелёные, но пока ещё маленькие листья. По соседству с двумя коренастыми седыми пенсионерами, шумно возмущавшимися по поводу цен на тюльпаны и выдыхавшими в сторону Олега клубы папиросного дыма. Пенсионеры взглянули на меня с нескрываемым подозрением (будто это я «ломил» цены на весенние цветы). Раздражённо бросили под каштан окурки и зашагали мимо ступеней кафе.
Котов поприветствовал сестру, пожал мне руку.
— Я уж решил, что вы не придёте, — сказал он. — Подумал: вы меня в воскресенье разыграли. С этой вашей женитьбой.
Лена стряхнула с рукава пиджака брата крохотное пёрышко. Поправила Олегу воротник рубашки. Убедилась, что Котов до блеска начистил ботинки.
— Молодец, Олежек, что пришёл, — сказала она. — Успокойся. Всё будет хорошо.
— Да я и не волнуюсь, — ответил Котов. — Я что, бандитов никогда не видел?
Он пожал плечами.
Лена покачала головой.
— Я не о бандитах говорю. Запомни, Олежек: Рита обычный человек. Она тебя не укусит.
Олег махнул рукой.
Сказал:
— Да понял я. Понял.
Его голос предательски дрогнул.
Здесь же, под каштаном, я провёл для Олега инструктаж.
Спросил:
— Ты резиновой милицейской палкой хорошо орудуешь?
Котов кивнул.
— Нормально, — сказал он. — Тренировался. Немного.
— Замечательно.
Я вынул из портфеля похожий на короткую дубину бумажный свёрток, протянул Олегу.