Чёрный дом в чёрном лесу
Шрифт:
– Ошибка - это когда в контрольной по математике неправильно решён пример, а когда пациенту вместо назначенного препарата дают другой, это называется и квалифицируется иначе...
Тут он заметил меня и замер, удивлённо констатировав:
– Лиза!
– Доброе утро, Игорь Борисович. Не смогла до вас дозвониться и решила зайти. Уделите мне несколько минут?
Маша шмыгнула носом и посмотрела на Горина с робкой надеждой. Тот устало махнул рукой:
– Идите, барышня. И чтоб больше я вас в своём отделении не видел, да и в медицине в целом вам тоже
Я посмотрела в след выскочившей из кабинета девушке и не удержалась от замечания:
– У меня дежавю. Два года назад вы точно также заявили, что мне не место в журналистике.
Да, да, и я до сих пор помню, как это было обидно. Бедная Маша!
– А я по-прежнему считаю, что для такой циничной профессии вы слишком ранимы и впечатлительны, - нисколько не смутился хирург.
Он включил электрический чайник, достал из шкафа две кружки, коробку конфет, пачку печенья, банку с кофе и водрузил всё это на стол, предварительно переложив кипу бумаг на широкий подоконник, неукрашенный ни одним цветочным горшком.
– А может, я изменилась?
– неуверенно улыбнулась мужчине и прислушалась к своим ощущениям и эмоциям. Благо, никаких неприятных сюрпризов они не преподнесли. Да, я действительно рада его видеть, но не более того. Уже хорошо.
– Вряд ли, раз с порога бросаетесь на защиту униженных и оскорблённых, - усмехнулся хирург, кивнув на закрывшуюся дверь.
– Никуда я не бросаюсь, это просто ассоциации.
Горин наполнил кружки кипятком, пододвинул второй стул и пригласил меня к импровизированному застолью:
– Присаживайтесь, Лиза. Приятно видеть вас в добром здравии. Предпочитаете кофе или чай? Где-то у меня была заварка.
– Ничего не нужно, я недавно завтракала.
– А я - нет, составьте мне компанию, - хирург закончил сервировать стол и выжидающе посмотрел на меня.
А под глазами у него, между прочим, отчётливые тёмные круги и взгляд как всегда усталый - всё тот же вечный трудоголик. Что там пропущенный завтрак, он, возможно, даже не ужинал и не спал.
Стало неловко. Может зря я без приглашения вломилась? Проконсультировалась бы сначала с психиатром - Суворовым. У Горина помимо меня забот хватает, причём, гораздо более важных, чем какие-то дурные сны - человек жизни спасает. Что ж, постараюсь не отнимать много времени. Не стала спорить и устроилась рядом.
– Шоколад и печенье? Я думала, вы питаетесь правильно, в больнице ведь своя кухня.
– Шоколад для вас, а мой организм с утра кроме кофеина ничего не принимает, - Горин навёл себе кофе покрепче, а сладости пододвинул мне.
– Ну рассказывайте, Лиза, как вам жилось эти два года?
– До недавнего времени хорошо и спокойно, А сейчас возникла небольшая проблема, поэтому я и пришла.
Хирург отхлебнул кофе, окинул меня цепким изучающим взглядом, отыскал тщательно замаскированные тональным кремом следы усталости, стресса и, нахмурившись, уточнил:
– Похоже, с добрым здравием я поторопился. Знакомая картина, опять кошмары?
– Да. Начались около месяца
– Снова Вика?
– Горин со звоном отставил кружку в сторону и заметно напрягся.
Я его понимала - не горит желанием снова встретиться с бывшей, навязчивой и к тому же мёртвой поклонницей. Она и при жизни-то ему была не нужна.
– Не знаю. Возможно. В прошлый раз я видела своё отражение в зеркале, а сейчас - нет.
Когда я поведала подробности новых снов, мужчина отрицательно покачал головой и сказал, что от Вики ничего подобного никогда не слышал. Девушку с рисунка он, к сожалению, тоже не узнал и вообще воспринял мой рассказ с определённой долей скепсиса.
– Думаете, Вика стала свидетельницей убийства? Вряд ли. Теменск - большая деревня, если бы здесь случилось нечто подобное - все бы об этом, как минимум, полгода судачили. А я ничего такого не помню.
– Дедушка тоже, - вздохнула, признавая правоту собеседника.
– Честно говоря, не знаю, что думать. Сны очень реалистичные, как в прошлый раз. Я вижу мельчайшие подробности внешности этой блондинки, даже маленькую родинку над правой бровью. Вижу, как она истекает кровью от удара ножом. И так каждую ночь. В моей жизни этого точно не было, остаётся Вика. Она ведь могла увидеть убийство в другом городе или посёлке. Например, когда к родственникам ездила.
Горин устало помассировал виски и возразил:
– Кроме бабушки у Соболевых родственников не было, а она с ними жила. Вика как-то жаловалась, что за всю жизнь ничего кроме этой дыры, в смысле Теменска, не видела. Даже на море никогда не была. Так что другой город отпадает.
Моё сердце привычно сжалось от жалости к той, никем нелюбимой пятнадцатилетней девочке, прожившей безрадостную жизнь и погибшей такой нелепой смертью. Она даже моря не видела, как же это всё печально...
– И потом, если бы она что-то такое увидела, почему никому не рассказала?
– продолжал рассуждать Горин, снова потянувшись за своей кружкой.
– Может, просто боялась?
– Допустим, и где же тогда убитая блондинка? Если бы её тело нашли, ваш дедушка был бы в курсе этой истории.
– А если бы не нашли?
– Тогда бы эту девушку объявили в розыск родственники, ведь она бы не вернулась домой.
– Резонно заметил заведующий хирургией.
– И в этом случае Георгий Романович её тоже должен знать.
– Да, вы правы, - я разочарованно спрятала рисунок в сумочку и, не чувствуя вкуса, съела конфету.
– Что же тогда мне снится?
Игорь Борисович пожал плечами.
– Возможно, есть какое-то более рациональное объяснение, и причина кроется всё же в вашем настоящем, а не в Викином прошлом.
Я нервно усмехнулась, вспомнив как практически тоже самое он говорил мне два года назад.
– Хорошо бы, а то я уже совсем запуталась. Мелькнула даже шальная мысль о том, что это события из другой прошлой жизни. Более давней.
Горин поперхнулся кофе и смерил меня удивлённо-недоверчивым взглядом:
– Вы ведь это не серьёзно, надеюсь?