Черный кофе со льдом

Серова Марина Сергеевна

Цвет лица у Зацепина стал землистым. А когда я говорила об убийстве Марины Алексеевны, у него задергался глаз. Но теперь он как будто справился с эмоциями.

— Хватит! Говори, где настоящий рецепт!

Я услышала топот шагов на лестнице. Это явно был не один Соколов.

— А я не знаю! Это был блеф!

И в ту же секунду раздался до слез родной голос:

— Не двигаться! Бросить оружие, лицом к стене, руки за голову! Стреляю без предупреждения!

В комнату ворвались четверо автоматчиков в камуфляжной форме во главе с Андрюшей Мельниковым. А сзади них в

дверном проеме показалась довольная физиономия Соколова.

Амбал беспрекословно подчинился приказу. Но Зацепин, вместо того чтобы бросить пистолет, вдруг решительно поднес его к виску.

— Боже, какой позор, — глухо пробормотал он и выстрелил.

Все произошло так быстро, что никто не успел его остановить. На несколько мгновений все застыли в немой сцене. Первым молчание нарушил Андрей:

— Ну что же, хотя бы умер, как мужчина.

Меркулова тут же скрутили и повели из квартиры. Тут и ко мне вернулся дар речи.

— Мельников, а ты как здесь оказался?

— Да вот, решил за вином заехать. Заодно и ребят своих позвал — шесть бутылок на одного все же многовато. А у вас тут, оказывается, и без меня нехилая вечеринка завязалась…

Соколов, смущенно улыбаясь, вышел вперед и сказал:

— Танюш, извини, я всю ночь обдумывал наш план и в результате решил его немного подкорректировать. Подстраховать тебя. Вот и позвонил Андрею, договорился с ним, что он на всякий случай будет в полной готовности. А сейчас вас так долго не было, я решил: надо выручать.

Взгляд Соколова упал на Зацепина, которого уже прикрыли простыней.

— Так вот оно, твое предчувствие. Что я теперь скажу Ане, просто не представляю.

— Саша, ты расскажешь ей все, как было. Ее муж и отец так долго окружали ее ложью, что она истосковалась по искренности и по правде, пусть даже горькой.

Андрей помог нам с Катей подняться.

— Эх, Танюха, — укоризненно сказал он. — Ну что ты все на рожон лезешь, все одна, сама. Как будто у тебя нет верных друзей, которые всегда помогут.

Я не стала с ним спорить: сегодня его день…

Наконец мой дом все покинули, и я осталась одна. «Home, sweet home!» Устала я смертельно. Но оставалось еще одно дело — спасение моей недоверчивой подруги Леночки. Я набрала ее номер.

Она ответила не сразу.

— Ленусь, это Таня. Как ты себя чувствуешь?

— Да не знаю. Вялость какая-то. Даже «Панацея» не спасает — всего на часок взбадривает, а потом только еще хуже…

— И ты будешь продолжать упрямиться и не верить мне? Слушай внимательно. Я провела расследование. Теперь абсолютно точно установлено, что «Панацея» — это подделка, причем отнюдь не безвредная. Она начинена наркотическими средствами. В ближайшее время в одном из солидных периодических изданий — еще не знаю точно, в каком именно, — выйдет разоблачительная статья. Если захочешь, я привезу тебе эту статью, как только она выйдет. И поверь, Денисову после этой публикации придется очень туго. Даже если ему удастся отмазаться от тюрьмы, фармакологической практикой он уж точно заниматься не будет.

— Так это действительно так серьезно? Что же теперь делать?

— Советую тебе есть побольше фруктов и овощей и чаще бывать на свежем воздухе.

— Да нет, я не об этом. Ведь я же ее так активно распространяла. Выходит, я подсовывала людям какую-то гадость?

— Впредь тебе будет наука. Знаешь ведь, что не все то золото, что блестит. Если у тебя есть координаты твоих клиентов, то самое лучшее, что ты можешь сделать, — это сообщить им все то, что я тебе сейчас рассказала. И постарайся приложить к этому столько же энергии, сколько ты употребляла на расхваливание и впаривание этой дряни доверчивым гражданам.

— Так, слушай, я сейчас же соберу всех знакомых дистрибьюторов, расскажу им все, и мы все вместе…

Ну все, Леночка «встала на лыжи». И бодрость в голосе появилась. Значит — жить будет.

Ну вот и все, все дела сделаны, и злоключения позади. По крайней мере, на сегодняшний день. Дальше загадывать я никогда не берусь.

А еще меня сегодня ожидает приятный вечер: я договорилась с Глебом поужинать с ним в ресторане. Кто-то подумал бы — какая самоуверенность! Но я твердо знаю одну примету: если на вечер назначено приятное свидание, значит, днем тебя не убьют. Так, из опыта. Пока срабатывает.

Глеб заедет за мной в восемь часов. Значит, у меня есть время и отдохнуть, и привести себя в надлежащий вид. Надеюсь, что сегодня ничто уже не помешает мне оттянуться по полной программе. Когда Глеб приехал, я выглядела, по моему мнению, просто сногсшибательно. Судя по его выражению лица, он тоже по достоинству оценил мои старания.

Ресторанчик, куда он меня привез, был и правда очень уютным. Я назаказывала себе кучу всего вкусного: надо восстанавливать калории, а то в последнее время мне приходилось питаться на бегу, и все больше какими-то бутербродами.

— Ну как там продвигаются дела со статьей? — поинтересовалась я.

— Статья уже готова. И я договорился, что ее издадут в двух центральных журналах.

— Отлично, такое рвение надо поощрять. — И я загадочно улыбнулась. Эх, гулять так гулять…

Домой я в тот день попала очень поздно. Вернее сказать, рано и уже на другой день. Едва добралась до постели и тут же провалилась в глубокий освежающий сон. Думала, что усну, что называется, без задних ног. И без всяких сновидений. Однако под утро мне все же приснился сон. Странный и чудесный.

Индеец-шаман, докурив неизменную трубку, взял в руки бубен и начал свой необыкновенный танец вокруг костра. Он танцевал и пел, а глаза его были устремлены в небо. И вот на горизонте появилась легкая тень. Вскоре она превратилась в темную тучку. С северо-запада донеслось слабое дуновение ветерка. По мере того как туча росла, дуновение усиливалось. И вот сильный порыв прохладного ветра принес запах дождя. Ноздри индейца раздулись, он запрокинул голову и засмеялся радостным детским смехом. Тучи уже набегали со всех сторон. И, наконец, о счастье! Первые капли дождя упали на высохшую, потрескавшуюся землю. Ветер утих, и с неба на изнуренную зноем долину полился благодатный ливень. Крупные капли текли по лицу шамана, и уже сложно было разобрать: дождинки это или слезы.