Черный лебедь

Холт Виктория

Было заметно, что Фицджеральдам нравится эта экскурсия. Филлида не могла сдержать своего возбуждения и задавала множество вопросов.

— Я знаю, вы можете счесть меня слишком глупой, месье Бурдон, сказала она. — Я так невежественна.

Но все это очень интересно, и я должна знать подробности Жан-Паскаль был только счастлив все рассказать и показать. Сейчас он казался совсем другим человеком.

Впервые я увидела его по-настоящему взволнованным.

С него спала оболочка цинизма. Сегодня

он мне нравился больше, чем когда бы то ни было. Возможно, я чувствовала к нему благодарность за то, что он так приветлив с Фицджеральдами, которых я считала своими друзьями.

Жан-Паскаль продемонстрировал нам прессы для выжимания виноградного сока, которыми пользовались еще до того, как изобрели деревянные цилиндры.

— Они очень эффективны, — пояснил он, — Это лучший способ давить виноград, потому что сок выжимается полностью.

Мы видели мужчин, которые чистили огромные чаны и готовили их к приему нового урожая.

— Как вы видите, чаны сделаны из камня, — сказал Жан-Паскаль. — Их хорошенько отскребают и обрабатывают негашеной известью, чтобы устранить остатки кислоты.

— Это захватывающе интересно, — сказал Роланд.

— Не знаю, как вас и благодарить, месье Бурдон, за такой интересный и полезный день, — добавила Филлида.

— Вы отблагодарите меня, приехав снова, мисс Фицджеральд, — галантно ответил Жан-Паскаль, Обратно к замку мы шли мимо озера. Дьявол, сопровождаемый своим Ангелом, провожал нас подозрительным взглядом.

— Какие прекрасные лебеди! — воскликнула Филлида. — К тому же черные. Кажется, я еще ни разу в жизни не видела черных лебедей. Белых-то я видела часто. Они всегда выглядят такими безмятежными.

Жан-Паскаль взглянул на меня с улыбкой.

— Люси может вам кое-что рассказать о несовпадении внешности и характера. Самец, возможно, действительно, очень красив, но у него дурной нрав. Он возражает против того, чтобы кто-то приближался к его территории. Недавно он сильно напугал Люси.

— Да, — объяснила я, — я стояла и восхищенно разглядывала их, и вдруг он решил напасть на меня.

— К счастью, поблизости оказался я, — подхватил Жан-Паскаль, — и бросился на спасение. Мне пришлось отбиваться от старого дьявола палкой. Ничего другого не оставалось.

— Так он напал на вас! — воскликнула Филлида. — Я бы подумала, что вас-то он должен знать.

— Дьявол — это его кличка, очень подходящая, по-моему, — так вот, Дьявол ни к кому не относится с уважением. Я сказал Люси, что это хороший урок для нее. Не нужно обманываться красотой, поскольку никогда неизвестно, что под ней кроется.

— Мне кажется, вы циник, месье Бурдон.

— Может быть, просто реалист? Зато Люси в дальнейшем будет очень осторожна. Разве не так, Люси?

— Конечно, если это касается лебедей.

Когда гости

решили, что им пора домой, мы пошли на конюшню, чтобы проводить их. Да, безусловно, сегодняшний день удался.

— Приятные люди, — таков был вывод Жан-Паскаля.

Сэра Роберта пригласили задержаться и пообедать с нами, что он и сделал.

Разговор на этот раз был более вялым, чем обычно.

Перспектива отъезда сэра Роберта угнетала нас. Жан-Паскаль сказал, что мы все сожалеем об этом и нам будет очень не хватать его.

Роберт ответил, что ему тоже будет очень-очень не хватать нас. При этом он смотрел на Белинду, которая сидела непривычно тихо.

— Ну что ж, — весело сказал Жан-Паскаль, — я надеюсь, что вы сюда еще заедете.

— О да, безусловно.

Я была рада, когда обед подошел к концу, и решила пораньше лечь в постель. Я жалела Белинду, хотя и подозревала, что в данном случае речь не идет о глубоких чувствах. Ей просто понравилась мысль о возможности выйти замуж за приличного молодого человека с еще более приличными средствами.

Лежа в кровати, я читала, и стук в дверь ничуть не удивил меня.

— Кто там? — спросила я.

— Белинда, разумеется.

Я открыла дверь, и она вошла.

— Я ждала, что ты придешь, — сказала я.

Она уселась на мою кровать, и я заметила, что она сияет.

— Я помолвлена, — объявила она. — Бобби просил моей руки.

— Ну и ну! Поздравляю! Значит, тебе все-таки удалось.

— Что ты имеешь в виду, говоря «удалось»? Вы ревнивы, Люси Лэнсдон.

— Ничуть. Я полна восхищения. Я так счастлива. Бобби такой милый. Он хотел сделать предложение раньше, но боялся, что это будет выглядеть поспешно. Потом он получил это письмо.

Ему нужно было ехать домой, а он не решался заговорить со мной, потому что боялся, что сделает мне предложение, а я откажу ему.

— Что? Такой красивый мужчина с титулом и, я полагаю, с состоянием! Этот человек просто безумен.

— Не шути. Это слишком важно.

— Хорошо. Значит, он сделал тебе предложение, а ты сказала ему: «Да, с радостью». И теперь всем нам остается только ждать звона свадебных колоколов.

— Временами у тебя бывает довольно острый язычок, Люси. Кто бы мог подумать! С виду такая тихоня.

— Я слишком хорошо знаю тебя, Белинда.

— Все равно я нравлюсь Бобби.

— Очевидно. Теперь расскажи мне подробности.

— Он очень притих после того, как сообщил за ленчем, что отправляется домой. Он все никак не мог решить: то ли сделать мне предложение сразу, то ли съездить домой и уж потом, вернувшись во Францию, обратиться ко мне. Видишь ли, мы действительно слишком недолго знакомы друг с другом.

— Для истинной любви не существует пространства и времени, — сказала я.