Черный лебедь
Шрифт:
— Французы?
— Нет, англичане. Довольно любопытное стечение обстоятельств. Впервые я познакомилась с ними на пароме по дороге туда — просто перебросились парой слов. Выяснилось, что они будут жить неподалеку от нас. Там мы сдружились. Знаешь, как это бывает, когда встречаешь соотечественника за границей. Несколько раз я виделась с ними, а когда узнала, что они возвращаются, решила, что следует воспользоваться этой возможностью и уехать с ними. Они зайдут завтра, и ты с ними познакомишься.
— Как
— Здесь чудесно, — ответила я.
— Но без тебя здесь довольно одиноко.
— Милая Селеста, тебе надо было поехать вместе с нами. Этот замок такой красивый. Ты, должно быть, знаешь там каждый уголок.
— Да, там я родилась и провела свое детство. Но теперь у меня новая жизнь. Мой дом — здесь.
Я подумала, что ее жизнь складывается не менее трагично, чем моя.
В мою комнату мы поднялись вместе. Багаж находился там.
— Я пришлю служанку, чтобы она помогла тебе разложить вещи, — сказала Селеста.
— Нет, я предпочитаю сделать это сама.
— Может, тебе принести что-нибудь поесть, а потом ты ляжешь в постель?
— Сначала горячей воды, чтобы помыться с дороги. А потом — поесть.
— Сейчас все будет готово. Мы еще успеем поболтать.
— Спасибо, Селеста. Приятно, когда дома о тебе так заботятся.
Я умывалась, когда в комнату внесли поднос.
К своему удивлению, я обнаружила, что голодна.
Спать мне не хотелось, поэтому я написала письмо Ребекке. У меня было большое желание поехать к ней в гости, и некоторое время я лелеяла мысль завтра же отправиться в Корнуолл. Потом я вспомнила, что не могу этого сделать. Завтра сюда зайдут Фицджеральды, да и бросать Селесту, так обрадовавшуюся моему возвращению, было бы нехорошо.
По крайней мере, неделю придется прожить в Лондоне, а пока я смогу утешиться тем, что пошлю Ребекке письмо.
Я написала ей довольно пространное письмо, сообщив, что нахожусь уже дома. О Жан-Паскале в письме не упоминалось: говорить о нем с сестрой я могла лишь с глазу на глаз.
Отправление письма я отложила на завтра.
Служанка забрала поднос и спросила меня, не нужно ли еще чего-нибудь. Я сказала ей, что все в порядке.
Как здесь было спокойно! Как это отличалось от комнаты в замке, возбуждавшей во мне столь дурные предчувствия! Казалось, будто она меня о чем-то предупреждала. Против брака с Жан-Паскалем? Одна мысль об этом заставила меня содрогнуться. Но чего бы мне бояться? Никого нельзя заставить вступить в брак против его желания.
Здесь я была защищена от Жан-Паскаля. Здесь не нужно запирать дверь.
В эту ночь, перед тем как лечь в постель, я подошла к окну и посмотрела в сторону садовой ограды и уличного фонаря. На секунду мне показалось, что я заметила в тени какую-то фигуру.
Неужели это будет преследовать меня всю жизнь?
На следующий день пришли Фицджеральды. Живость Филлиды и спокойное обаяние Роланда произвели на Селесту хорошее впечатление.
Филлида забавно рассказывала о своих приключениях во Франции и о том, как она попадала впросак с французским языком; при этом Селеста много смеялась, что бывало с ней редко.
Перед уходом Фицджеральды охотно приняли приглашение пообедать с нами завтра. Селеста сказала:
— Мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы позаботились о Люси.
— Мы делали это с удовольствием, — ответил Роланд.
— Путешествие было таким веселым, — добавила Филлида, — особенно когда мы подумали, что опаздываем на поезд в Париже. Потом мы сообразили, что не правильно поняли время. Знаете ли, очень сложно улавливать смысл, когда французы разражаются потоком слов, а числительные особенно трудны.
Селеста улыбнулась.
— Они так очаровательны, — сказала она, когда гости ушли, — С подобными людьми быстро становишься на дружескую ногу. Я с нетерпением жду их завтрашнего прихода.
Меня порадовало, что, кажется, все друг другу понравились.
В этот же день я нанесла визит Гринхэмам. Я знала, что это будет болезненным испытанием, но мне было необходимо выяснить все подробности о Джоэле, и я полагала, принимая во внимание мои взаимоотношения с ним, что ко мне отнесутся как к члену семьи. Меня провели в гостиную. Леди Гринхэм там не было, сэр Джон находился в одиночестве. Он взял меня за руки и сказал:
— Как у вас дела, Люси?
— Со мной все в порядке, — ответила я.
— Моя жена очень плоха, — сообщил он. — Она даже не в состоянии кого-либо принимать.
— Я понимаю. Это было для нее ужасным потрясением.
— Для всех нас. Боюсь, — она восприняла это исключительно болезненно.
— Я хотела бы узнать, выяснились ли какие-нибудь подробности. Джеральд…
— Джеральд вернулся на службу. Мы знаем столько же, сколько и вы. Ничего больше выяснить не удалось.
— Все это весьма загадочно.
— Такое случается, Люси.
— Я подумала, возможно…
— Мы пытаемся пережить это. Вы понимаете, что я имею в виду. Все кончено. Мы больше ничего не можем поделать.
Мы оба помолчали.
— Может быть, рюмочку шерри? — спросил сэр Джон.
— Нет, благодарю вас.
Я понимала, что этот разговор для него не менее болезнен, чем для меня, и мне хотелось как можно быстрее покончить с ним, — Думаю, мне уже пора идти, — сказала я. — Передайте леди Гринхэм мои самые лучшие пожелания.