Черный мерин
Шрифт:
Я все еще не верю в случившееся.
– Слушай, Егор… Скажи, только честно. Тебе было страшно, когда ты Демидова тормозил?.. Там, на трассе?
– Скажу, что мне было не очень комфортно. И только шариковый дезодорант «Меннен-спид-стик» помог завершить начатое дело!
Глазунов грубо заржал. С ним невозможно разговаривать на серьезные темы.
– А тебе было страшно, когда ты с кочергой разогнал кодлу вооруженных ваххабитов?
– Ну я ж не знал…
– Будем считать, что я тоже не знал. Самовнушение. Просто я умею себе внушить, а ты пока нет… В любом случае, Демидов бы нас не тронул.
– Что ж, он, выходит, убивал в рекламных целях?..
– Нет, исключительно по корыстным мотивам. Но вместо одного покойного в отчете писалось трое. Имидж требует жертв… И то, что он на наши условия пошел, меня тоже не особо удивило. Лет пять-шесть назад один чудила, убивший восемь человек, чистосердечно признался, едва стоило зашторить окна в кабинете и засучить рукава. Получил пожизненное… Правда, случается и обратное. Украдет бутылку пива и молчит, хоть за ноги вешай.
– Сейчас ты тоже зашторил окна.
– Солнце слепило… Короче – джип вернули, а это главное. Хорошую они схему придумали. Угоняют в Питере, а продают в Москве, в дилерском салоне, чтоб никаких потом претензий… Ничего, теперь раскрутим. А ты подумай лучше, где отмечать будем. Данила предлагал баню, но это несерьезно.
– Погоди, еще пара вопросов. Кто такой Сафронов?
– Кажется, художник. Не знаю, почему он мне в голову пришел. В самолете интервью с ним прочитал… Да какая разница? Все мы, по большому счету, художники. Творческая интеллигенция.
– А Ветрянский?
– Да ты что, Тем? Я Ветрянского с потолка взял. Ты разве не врубился? Мне, главное, накатить было. Думаешь, Данила помнит фамилии всех, кого отправил в шахту? Оно ему надо? Скинул да забыл.
– А кто тебе звонил? В кабинет?
– Ну, мог бы и сам догадаться. Вадик, кто ж еще?.. Накануне договорились. А ты что, думал, действительно из генеральной прокуратуры?.. Меня другое гложет… Представляешь, сколько дел можно поднять было, какие бы расклады пошли… Ведь Демид почти треснул. Ну, «раскололся» по-нашему. А в сухом остатке только какой-то джип.
– Не какой-то, а мой…
– Да это понятно… Тьфу, надо было хоть для Вадика хату попросить! У него совсем тесно…
– Думаешь, дал бы?
– А куда бы он делся?.. С другой стороны, Вадик бы его после этого за отца родного считал. Что тоже неправильно.
– Как говорит Задорнов, чего-то я не понимаю… Если на этого красавца целая папка компры, почему он на острове живет, а не в тюрьме?
– А потому что в тюрьме холодно, сыро и кормят плохо. Понял?
Омоновцы высадили нас на площади, у Ленина. Мы сердечно попрощались, пригласив для проформы в Питер. Они для проформы пообещали приехать. Масок, правда, так и не сняли. Ведь встретимся потом на улице, и не узнаю никого. Хотя вряд ли встретимся…
Мы вполне успевали на восьмичасовой автобус. Егор посмотрел расписание самолетов. Ближайший рейс на Питер в шесть утра. Придется всю ночь торчать в аэропорту. Но это такие мелочи по сравнению с пережитым…
Мы позвонили Вадику, предложили еще раз встретиться. Тот пообещал подойти на станцию.
Митингующих возле отдела милиции уже не было. Лишь из кузова «КамАЗа» торчал плакат «Руки прочь!» К Ивану Дмитриевичу мы не заходили. Человек и так в стрессе.
В семь вечера к дверям подкатил знакомый «лексус», из него вышел Карацупа, доложил, что джип благополучно погружен на платформу, вручил нам накладные, ключ и документы, а взамен получил протокол обыска офиса, пользы от которого – муху на стене прихлопнуть. Но охранник бережно положил его в несгораемый кейс и с благоговением отнес в «лексус».
На станции подсчитали наличность. На эконом-класс хватало. Егорка выиграл в столбик двадцать рублей и был счастлив, словно выиграл миллион. Много ли надо для счастья сотруднику генеральной прокуратуры?..
Вадик примчался за пять минут до отправления автобуса. На «жигуле» с кирпичом. Был он до крайности возбужден и встревожен.
– Прикиньте, мужики, наш шеф рапорт написал!
– Какой рапорт?
– На пенсию. От греха подальше… У нас сейчас такое творится!.. Ну, вы набаламутили… Мэр, по слухам, тоже линять собирается.
– Главное, ты оставайся. Так и быть, не тронем,– улыбнулся Егорка.– Вот, держи…
Он достал из сумки папочку с компроматом на Демидова.
– Мы ему пообещали, что выше эти материалы не передадим, а ниже – можно. Пригодится. И не бойтесь вы их. На каждого Демидова найдется свой Сафронов.
Про Сафронова Вадик вряд ли понял, но переспрашивать не стал.
– Там, в папке, мои телефоны. Будут проблемы, звони. Приедем, поможем. Благодарим за службу от лица генеральной прокуратуры и гражданской общественности!…
Егор кивнул на меня. Мы обнялись с Вадиком, словно единоутробные братья.
– Спасибо, мужики.
Когда-нибудь я обязательно вернусь в Суходольск. Украденную букву «С» в названии к тому времени вернут на место. Меня встретит залитая электричеством широкая улица, неоновые витрины, красивые, многоэтажные дома, ухоженные газоны. И, главное, улыбающиеся лица шахтеров. Я спокойно пройдусь вечером по городу, не боясь, что меня ограбят наркоманы. Я посижу в хорошем ресторане и остановлюсь в доброй, уютной гостинице. Люба-Виолетта предложит мне экскурсионную программу, а не продажную любовь. Мне все будут рады. А Вадик покатает меня не на убитых служебных «жигулях», а на собственной «тойоте», полученной в награду за хорошую службу, и пригласит на ужин в просторный особняк, а не в тесную квартирку, где его дети спят на гнилом полу в кладовке, зарабатывая туберкулез… И мы никогда не будем думать, кому и за сколько продать родину. Мы сами кого хочешь купим…
Я обязательно вернусь…
В аэропорту Алябинска работал телевизор. Утренний выпуск местных новостей вела симпатичная, но не выспавшаяся девочка.
«С пометкой „срочно“. Вчера в Суходольске представителями генеральной прокуратуры России был задержан видный предприниматель и общественный деятель Даниил Демидов. В его офисе и доме были проведены обыски…»
В углу экрана появилось фото Даниила Сергеевича. Кремовый костюм, ровный пробор, немного макияжа и ретуши. Прямо Джонни Депп! Только без косички.