Черный нарцисс
Шрифт:
Внезапно Виктории все опротивело. Она встала и, с вызовом посмотрев в глаза глупой курице, чей ребенок имел шансы выздороветь только благодаря ее, Виктории, вмешательству, пересела в другой ряд, где на краешке сиденья неловко пристроилась молодая полная женщина в деревянных бусах и балахоне неопределенного цвета. Лиза, читавшая какой-то стихотворный сборник, даже головы не повернула, когда Виктория уселась рядом с ней. Судя по всему, нервы у поэтессы оказались куда крепче – или она была благоразумней некоторых присутствующих.
Вероника подошла
– Попрошу внимания! – объявила Вероника. – Теперь, когда все мы в сборе, я думаю, настало время кое о чем поговорить.
Коля Лапин едва не вывернул шею, оглядываясь на писательницу, которая сидела с таким лицом, словно происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Владлен отошел к стене и старательно делал вид, что его тут нет. Кто-то из охранников затворил входную дверь и стал возле нее.
– Все вы в курсе того, что произошло в последние дни, – начала Вероника, но тут охранник открыл дверь.
На пороге показалась опоздавшая Вера в костюме цвета бордо, и был этот наряд настолько сногсшибателен, настолько совершенен, что все женщины тотчас же повернулись в сторону Веры. Она обвела взглядом зал, подошла к Виктории и села с ней рядом.
– Привет, – сказала она писательнице и Лизе одновременно. – Только началось?
– Да, – ответила Виктория.
– Я думаю, – продолжала Вероника, возвышая голос, – нет смысла повторяться и перечислять те печальные события, из-за которых мы здесь собрались.
– Одну минуточку, – вмешался Станислав Сокольский, тоже их одноклассник. В школе это был тугодум и двоечник, что, впрочем, не помешало ему потом нажить кругленький капиталец на производстве каких-то особенных окон. – А она что здесь делает?
И, вытянув палец, он указал на Викторию.
– Виктория тоже с нами училась, – с нажимом объявила Вера, хотя никто не просил ее вступаться за бывшую подругу.
– Это-то понятно, – гнул свою линию Стас. – Но я слышал, что убивают людей точно так, как написано в ее книжонке, верно? Ну и че она тут делает?
У него было такое же невыразительное мясистое лицо, как и шестнадцать лет назад, и все так же лежала на этом лице печать непроходимой тупости. Впрочем, как и все дураки, он считал себя о-го-го каким сообразительным.
– Я б ее сразу же засадил! – довел он свою мысль до логического финала.
Виктория покосилась на жену Хабарова и увидела, как та одобрительно кивнула, сжимая локоть мужа. Сам Слава угрюмо смотрел в стену.
– Между прочим, довольно странно, – проблеяла Кира, другая одноклассница. – Убили уже трех человек, а наша милиция…
У нее было увядшее лицо, густо покрытое дешевой косметикой, которая только подчеркивала преждевременные морщины. В старших классах Кира слыла красавицей и гордо заявляла, что выйдет замуж только за миллионера. Но все миллионеры прошли мимо, а на ее долю достались два неудачных брака, двое детей, которых надо было поднимать на ноги, и воспоминания о богатом любовнике, который, возможно, и стал бы миллионером, если бы его не застрелили в подъезде в 1995 году.
– Так, я что-то не понимаю! – вскинулась Вера. – Вы хотите сказать, что это Виктория их всех убила?
– А че тут думать-то? – возмутился Стас. – Убивают, как в ее книжке, значит, это она и есть! И неча мне тут мозги пудрить!
– Ну ты и дурак, Стасик, – громко объявил Коля.
– Че это я дурак? – взвизгнул бизнесмен. – Че дурак-то? Вот будешь следующим, кого она убьет, тогда посмотрим, кто дурак! Там, в книжонке, до конца знаешь еще сколько убийств происходит?
– Ой, Стасик, – пропела Вера, молитвенно складывая руки. – Ты хочешь сказать, что научился читать? Ну надо же!
Кто-то фыркнул, кто-то засмеялся. Стас побагровел. Без сомнения, будь Вера просто бывшей одноклассницей, не миновать бы ей грубой отповеди. Но бизнесмен весьма кстати вспомнил, чьей женой она была, и прикусил язык.
– Я думаю, – вмешалась Вероника, – прежде всего мы должны согласиться, что Виктория тут ни при чем.
– А доказательства? – невинно поинтересовался Коля, который, как и все репортеры, обладал умением мгновенно переметнуться с одной стороны на другую. – Доказательства где?
– В самом деле! – поддержала его Кира.
Вера повернулась к Палей, и Виктория поняла, что ей придется все-таки сказать свое слово.
– Можете не волноваться, – произнесла она саркастически. – Я была на допросе у следователя, но у меня есть алиби.
Положим, это было неправдой – алиби имелось у нее на время только одного убийства, и Антон Помогай еще не знал об этом факте. Но, в конце концов, поскольку она и в самом деле никого не убивала…
– Ну так сразу же надо было об этом сказать, – пробормотала сконфуженная мадам Хабарова.
Виктория сосредоточенно изучала потолок. «Чтобы я еще когда-нибудь за кого-нибудь попросила… – пронеслось у нее в голове. – Да пропадите вы все пропадом!»
…И тем не менее она знала, что в следующий раз попросит точно так же, как и в этот, несмотря на весь свой показной цинизм, мизантропию и нежелание просить о чем бы то ни было. Потому что иначе она просто не могла.
– Я надеюсь, – громко объявила Вероника, – мы решили этот вопрос, так что можем перейти к следующему. Пока мы имеем три жертвы: Катя Корчагина, по мужу Бородина, Гена Нифонтов и муж Кати, Арсений Бородин. Две жертвы из трех – наши одноклассники. Третья напрямую связана с первой. У кого-нибудь есть предположения, за что их всех могли убить?
– В смысле, что их всех связывало? – уточнил Коля.
– Да, – ответила Вероника. – Потому что следствие ведется слишком медленно. Вот я и подумала, что, если мы соберемся и постараемся вспомнить… Ведь не могли же их убить просто так, ни за что! Должна же быть какая-то причина!