Черный пес Элчестера
Шрифт:
Ничего...
Девушка откинулась на деревянную ставню, и, закрыв глаза, наслаждалась теплом. Избежав казни, она впитывала жизнь всем существом, радостно и открыто, как ребенок. Алый свет сочился сквозь веки, ласковый и нежный...
– Как хорошо, - невольно слетело с ее губ, и знахарку не тревожило, услышит ли бургундец.
Впрочем, бургундец в полной мере разделял ее чувства.
Ветер высушил влагу на щеках юноши, закружил голову... Жоффруа не мог больше лежать. Придерживаясь за стену, он поднялся и, вытянув руки перед
Бьянка обернулась на звук его шагов, и сердце молодой травницы сжалось от сострадания и восхищения. Этот высокий, сильный юноша брел так беспомощно, но так упорно! Первым порывом девушки было помочь... но она не решилась. Впервые - не решилась! Она вдруг поняла, осознала, как претит этому гордому мужчине любая зависимость, и осталась на месте.
Воин остановился, наткнувшись на подоконник, и замер, словно на краю пропасти. Близость незримой бездны кружила голову.
И сердце билось в радостном волнении: оттуда, из этой теплой пустоты, доносились крики ласточек...
– Бьянка, а ведь я мог бы сейчас лежать мертвым в овраге, - тихо произнес он.
– Или подыхать от голода в придорожной канаве...
На губы вылезла непрошенная, счастливая улыбка. Юноша протянул руку, и девушка вложила в нее свою. Жоффруа благодарно сжал ее пальцы. Итальянка слегка сжала его ладонь в ответ.
И не было больше ничего... Только тишина, солнце, и рука в руке...
Этот благословенный миг прервал громкий стук.
– Мадам графиня требует к себе компаньонку, - крикнул из-за дверей коридорный.
Бьянка недовольно поджала губы.
– Простите, Жоффруа...
– Бьянка, я с вами!
– мгновенно приняв решение, заявил солдат.
– Вы с ума сошли?
– резко бросила травница и выбежала в коридор.
Она не могла бы сказать, раздосадована ли этим приказом или рада ему. Что могло случиться между ней и Жоффруа, останься они наедине чуть дольше?..
Бьянка не знала, не хотела загадывать.
Как теперь ей менять ему повязки? Как садиться на кровать?..
Нет, сегодня же вечером она объяснит Жоффруа, скажет... а что, собственно, сказать?.. Да и надо ли?..
Девушка остановилась на лестнице, уткнувшись пылающим лбом в холодное гладкое дерево. Вновь перед глазами мелькнули похотливые морды тех двух мерзавцев... "Конец сме-ены-ы!.." - раздалось тогда из коридора...
Нет... Довольно! Ее ожидает графиня.
Бьянка, подхватив подол платья, побежала дальше.
Как бы там ни было, но это странно. Очень странно. Мадам графиня никогда никому не приказывала. Особенно - ей.
Почему? Бьянка не задумывалась. Скорее всего, полагала девушка, мадам чувствует, что ни на что не годна без колдовства, а она, ее служанка - и умнее, и достойнее. Ведьме есть чему поучиться! И отчего бы при случае не дать почувствовать свое превосходство и ее сиятельству? Так, мягко, исподволь.
И
Вот и двери графских покоев. Переведя дыхание, лекарка постучалась.
– Ты одна?
– Мадам графиня изволили меня звать?
– осведомилась тосканка с преувеличенной почтительностью, что граничила с издевкой.
Дверь распахнулась.
– Входи, быстро!
Такой Милицу флорентийка не видела никогда: бледная, губы решительно сжаты, в глазах - сталь.
– За собой запри.
Леди Милисента посторонилась, пропуская компаньонку в комнаты. Целительница, сделав шаг внутрь, замерла при виде открывшейся картины.
– За собой запри, - жестко повторила леди Милисента, скрестив руки на груди.
Сглотнув, компаньонка без звука выполнила приказ графини и с ужасом уставилась на лежащего на полу Фрэнсиса.
В одной нижней рубашке, больше напоминавшей лохмотья, на лбу - кровь... И рыцарь был бледен, бледен как мертвец...
Рядом валялся меч.
На ковре тут и там белели осколки камня: все, что осталось от каминной полки...
Бьянка судорожно схватила ртом воздух.
И подняла испуганный взгляд на графиню.
Высокая, статная, та стояла в платье полночно-синего бархата, и белоснежный пушистый мех ворота подчеркивал чистоту кожи колдуньи, точеную шею, красивые скулы. Накидкой по плечам низвергались пышные волосы, и пряди вились, как у эльфийской королевы...
Холодная и совершенная, как зимняя ночь!
Ну вот... Вот его сиятельство и доигрался... Эта ведьма его прикончила! А теперь все свалит на нее...
– Прекрати трястись и помоги мне отнести графа на постель, - жестко велела Милица.
– Ему нужна помощь.
– Д-да... Сию секунду, мадам...
– Бьянка, поняв, что прямо сейчас над ней не сотворят никаких чар, подошла к телу лорда.
– Он...ведь он жив?
– Сними с него сапоги и носки, - вместо ответа приказала леди.
Обувь оказалась тяжелой и грязной, и из нее на ковер мутными струйками натекла вода. Лужи эти были черными и стылыми, и ворс не сразу впитал их...
– Что случилось?
– губы едва повиновались девушке. На нее словно повеяло ледяным ветром - ветром прошлого, где была тьма на площади, горящий синим пламенем пустой костер, и эта женщина, слову которой покорялся смерч...
– Бери милорда за ноги.
Сама графиня подхватила мужа под мышки, и женщины, шипя и охая от напряжения, потащили безжизненного Фрэнсиса в спальню.
– Еще немного...
– сквозь зубы процедила Милица, едва дыша.
Совместными усилиями они уложили рыцаря на раскрытую постель... и Мили, схватившись за живот, сползла на пол у изголовья кровати.
– Что с вами, мадам?
– насторожилась Бьянка.
– Ничего... ступай...
– Да на вас же лица нет!
– Сту-пай...
– выдавила через силу Милица.
– О, Свет Несущий... Ребенок...