Черный престол
Шрифт:
Стоит ли доверять тому, кто убежден, что все средства хороши для достижения своей цели? А если еще учесть, что всадник – не просто дэкас, а мастер миража, то в другое время он сам себе дал бы совет – не связываться и бежать, пока возможно.
– Думаешь о том, что в другое время лучше бы от меня убежать? – воин прервал мысли Рана.
Ран вздрогнул. Мастер смотрел на него и улыбался, словно читал его мысли.
– Ты же знаешь, как люди говорят: если дэкас о чем-то просит, лучше сразу подчиниться, – верно? Сейчас ты – почти обычный
– Я согласен, – со вздохом ответил Ран, – и куда я должен устраиваться?
Мастер рассмеялся.
– Во дворец. И помни: на экзамене тебя будут провоцировать в разных направлениях. Прежде чем что-то сделать или сказать – думай, думай. Не лги. Говори правду, но не всю. Ты далеко не глуп. Ты должен получить эту должность.
– Во дворец?! Меня могут не взять. Я не настолько талантлив. И что тогда?
Мастер улыбнулся.
– Придворный художник должен быть не только талантлив. Все просто талантливые уже были и получили отказ, – мастер рассмеялся, – ну а если ты и этого не сможешь, то зачем тебе память о себе? Тихо умрешь в неведении.
Всадник коротко кивнул, показывая, что разговор закончен, и повернул коня в сторону, чтобы уехать.
– Почему вы не можете устроиться туда художником сами? – спросил Ран вслед.
Мастер придержал коня и обернулся. Лица его юноша по-прежнему не видел.
– Есть причина. Посчитаю нужным – объясню. И я сам тебя найду.
Он пришпорил коня и ускакал в ближайший перелесок. Ран проводил коня взглядом и подумал, что всадник заметил его где-то раньше и примкнул к обозу именно из-за него. Плохо это или хорошо?
Глава 19.
Все оказалось гораздо проще. Как раз ее величество королева искала художника, дабы он запечатлел ее семью для потомков. Ран пришел в здание казначейства. Именно там нанимали на работу в замок.
Служащий указал, куда ему идти, и Ран вошел в большую, почти пустую комнату с каменными стенами и толстыми колоннами. По залу сразу полетело эхо от шагов Рана, хотя тот ступал практически бесшумно. Юноша остановился, осторожно сделал шаг и прислушался. Тотчас шелестящий звук полетел к стенам и эхом прокатился по залу. Ран подумал, что с такой системой пола вряд ли можно пройти незамеченным по залам дворца и, если его задание состоит в том, что нужно что-то украсть, то он неминуемо попадется.
Ран дошел до стола, сел на деревянную лавку. Напротив него стояло пустое кресло. Харгвард – так называется должность того, кто набирает прислугу в замок, – еще не пришел.
Ран повертел головой и увидел в боковой стене приоткрытую дверь. Через нее был виден мольберт, пустой холст, краски и палитра. Юноша почувствовал волнение и даже немного страх. Именно там он будет сдавать экзамен.
– Вижу, дэкас. Имя? – неожиданно раздался голос с противоположного конца стола.
Ран вздрогнул, но повернулся спокойно, с достоинством.
– Ран, – ответил он и посмотрел на харгварда. Дэкас, несомненно, тоже дэкас. Кто бы сомневался.
Темноволосый зеленоглазый харгвард что-то быстро отмечал в бумагах. Ран попытался незаметно подсмотреть, но прочитать не смог. Харгвард писал шифром.
Юноша вдруг вспомнил, что у каждой важной касты служащих – свой шифр. Все шифры знают только король и судья. Дэкас оторвался от записей, посмотрел на Рана и улыбнулся.
– На языке дэкасов читать, писать умеешь?
– Да, – Ран решил не улыбаться в ответ.
– Кто учил?
Ран заранее продумал возможные вопросы и ответы, потому ответы составил короткие и точные, чтобы ни один из них не был ложью.
– Старый писарь. Мир ему.
Это было истинной правдой. Мама нанимала старого писаря, который учил Рана и его братьев письму и чтению. И писарь действительно давно умер. В его будущем, конечно. Ран подумал, что любопытно осознавать, что тот писарь здесь еще даже не родился. Но юноша быстро пресек мысли о будущем и сосредоточился на воспоминаниях о старом писаре: неизвестно, улавливает ли мысли этот дэкас, хоть он и не мастер миража. А если да?
Ран почтительно коснулся лба тыльной стороной ладони, сложенными пальцами правой рукой, потом коснулся своих губ и склонил голову в знак скорби об умершем. Харгварда, кажется, ответ устроил – он что-то пометил в бумагах и задал следующий вопрос:
– Кто учил рисовать?
– Никто. Я смотрел, как рисует отец, и учился сам из любопытства.
Харгвард приподнял брови и вдруг резко спросил:
– Кто был твой отец?
Ран был готов к этому вопросу. Нельзя отвечать, что он был мастером миража, хотя, строго говоря, он им и не был, так как сам не хотел.
– Дэкас. Он рисовал и продавал картины на рынке.
Это было правдой. Райот действительно продавал картины – остановленные миражи. Настоящий мастер никогда не станет продавать миражные картины. Как Ран и рассчитывал, харгварда ответ удовлетворил.
– Хорошо. Где живешь? Поселение и твой род?
Ран сосредоточился: это тоже трудный вопрос – ни в коем случае нельзя даже намекать, что он пришел из будущего. Юноша понимал: если узнают, что Рану известно о будущем, то допросы неминуемы. Понравится ли королю узнать о проклятии, смертях в королевской династии? Навряд ли.
– Жил я далеко. Отец умер, когда я еще мал был. Я почти не помню его. Мать – человек. Дом был в лесу, сейчас его нет. К знатному роду не отношусь. Родных у меня здесь нет.
Харгвард внимательно смотрел на Рана, пытаясь уловить хоть каплю лжи. Ран говорил правду.
– Правду говоришь, – наконец подвел он вердикт. – Ну ладно, сейчас придет натурщица. Краски, мольберт видел?
Харгвард посмотрел в сторону открытой двери. Ран кивнул. Нет смысла отрицать то, что он рассматривал, пока харгварда не было.