Черный роман
Шрифт:
Впрочем, и сама разведка в тот период находилась еще в отроческом возрасте. Менее чем за полвека разведка прошла такой путь, какого ей не удалось пройти за все предшествующие тысячелетия истории человечества. Она приобрела важную роль в политической деятельности всех государств, а в ряде капиталистических стран эта роль стала поистине чудовищной. Приводить цифры и данные, проникающие в печать или в специальные исследования на Западе, значило бы существенно отвлечься от конкретной темы. И все же в подтверждение нашей мысли мы позволим себе сказать несколько слов о значении ЦРУ в политической жизни США.
Пресловутое Центральное разведывательное управление США имеет в своем распоряжении шестьдесят тысяч агентов, не считая огромного административно-технического персонала. Его годовой бюджет превышает два с половиной миллиарда долларов, за которые ЦРУ ни перед кем не отчитывается. Как отмечают публицисты Пьер Нор и Жак Бержье, [72] пост директора ЦРУ — самый важный в Соединенных Штатах после президента. Полномочия, данные этому директору (правда, негласно), столь широки, что даже некоторые американские буржуазные политики называют ЦРУ «государством в государстве». Чтобы понять зловещий характер этих полномочий, достаточно сказать, что шеф института руководит одновременно и сектором «разведка», и сектором «планы» (последнее, по сути, означает «операции»). Иными
72
Pierre Nord, Jacques Bergier L’actuelle guerre secr'ete. Paris, «Plan'ete», 1967.
Борьба между социализмом и капитализмом, вне зависимости от средств, которыми она ведется, принципиально отличается от столкновений и войн между отдельными капиталистическими государствами в прошлом. Это борьба не на жизнь, а на смерть, так как поражение одной из сторон означало бы для нее не временный неуспех, а уничтожение всего строя. В своей исторической обреченности капитализм прибегает ко всем возможным средствам, чтобы нарушить неотвратимость логики исторического развития и отсрочить свою гибель, вызвав гибель противника. В систему этих средств — даже там, где речь идет об их временно мирном характере, — капитализм включил не только все формы разведки, но и такие акты грубого насилия, как саботаж, убийства и всевозможные подрывные и террористические действия, включая организацию переворотов и подготовку локальных войн.
Социалистические страны со своей стороны должны принимать необходимые контрмеры, чтобы предотвращать и срывать все действия противника в тайной войне и быть в курсе его агрессивных планов, приведение которых в действие могло бы вызвать начало третьей мировой войны. Слабая, неточная или недостаточная информированность всегда опасна. Но при теперешнем чудовищном развитии технических средств разрушения недостаточная информированность может иметь особенно тяжелые последствия. Отсюда и первостепенное значение органов разведки в наши дни.
Совершенно естественно, что при огромном размахе разведывательной деятельности в современную эпоху так называемая «тайная война» вопреки всем усилиям уже не может оставаться полнейшей тайной для общества. Процессы, не раз проводившиеся в социалистических странах против иностранных шпионов или местных предателей, аресты наших реальных или мнимых разведчиков на Западе, сопровождаемые по традиции фантастическими вымыслами и клеветой, сообщения о бегстве или похищении научных работников, скандалы с исчезнувшими документами, не говоря уже о таких историях, как известная афера Килер — Профьюмо в Англии, — все это распаляет воображение публики. И, как это всегда бывало в буржуазном мире, там, где возникает любопытство, моментально появляются и люди, готовые сделать бизнес на этом любопытстве.
Литература, посвященная разведке и контрразведке, зародилась и получила развитие лишь после второй мировой войны. И всего за два десятилетия этот жанр завоевал такие симпатии у публики, что в некоторых отношениях превзошел уже давно утвердившийся детективный жанр. Эту продукцию в самых общих чертах можно разделить на три основных раздела: научно-популярные книги, мемуары и художественные произведения.
Поскольку серьезный читатель на Западе весьма недоверчиво (и не без оснований!) относится к данным так называемых «шпионских романов» и поскольку большая часть публики всегда предпочитает вымышленным историям реальные факты, ряд буржуазных издательств ориентируется на публикацию документальных сочинений, претендующих на то, чтобы пролить яркий свет на темную область разведки. Такова, например, уже упоминавшаяся книга Нора и Бержье «Современная тайная война». Эта книга должна, по мысли ее создателей, раскрыть истину о шпионаже, показать его политическую роль, новую технику и то, что изучают сейчас тайные агенты. Вряд ли нужно добавлять, что эта серьезная задача, поставленная самими авторами, осталась всего лишь заманчивым обещанием, вынесенным на обложку кокетливо оформленного томика. Мы не отрицаем, что у авторов есть известные познания в той области, которую они рассматривают. Это вполне естественно, если учесть, что сам Пьер Нор долгие годы работал во французской контрразведке. Можно даже добавить, что многие приводимые в книге факты и сведения абсолютно верны. Все дело в том, что большая часть этих фактов и сведений известна любому читателю, регулярно следящему за текущей печатью, и авторы просто ограничились суммированием этих уже известных данных. С другой стороны, как раз именно секретные проблемы, связанные с организацией и методами буржуазных разведок, тщательно завуалированы, о них авторы предпочитают молчать. И разумеется, это вовсе не является результатом их неосведомленности или нежелания быть откровенными. Эти публицисты, как и их коллеги, не могут выбалтывать секреты, поскольку те, для кого они пишут, не позволили бы им этого. Если прибавить к бедности информации и явный политический дилетантизм авторов и их политические пристрастия, проявляющиеся вопреки их претензиям на объективность, станет ясно, что книги вроде «Современной тайной войны» скорее могут дезориентировать читателя, нежели осведомить его.
Примерно то же самое можно было бы сказать и о всей прочей публикуемой на Западе документальной продукции, посвященной проблемам контрразведки. Мы позволим себе в качестве примера упомянуть еще об одном сочинении этого типа — «Тайны шпионажа» Ладисласа Фараго. [73]
От цитировавшегося выше труда работа Фараго отличается тем, что здесь автор стремится раскрыть именно секретные подробности в организации и технике шпионажа. И действительно, таких подробностей в книге немало. Но все же любому читателю, даже весьма поверхностно знакомому с данным материалом, ясно, что «технологические» подробности, с таким апломбом обнародованные автором, не только совершенно элементарны, но и в ряде случаев безнадежно
73
Ladislas Farago. Les secrets de l’espionnage. Presses pocket, Paris, 1955.
Таким образом, ясно, что в так называемой «документальной» литературе тема разведки объективно не разрабатывается. Напротив, поскольку задачи этой литературы в большинстве случаев носят определенно реакционный политический характер, то и сама она стремится поддерживать лживую легенду о той важной роли, которую якобы играют крупные разведки западных государств в деле сохранения мира. Даже если авторы и избегают подобных пропагандистских фальсификаций и пытаются создать впечатление беспристрастности, они осторожно обходят сущность вопросов и преподносят публике полуправду, которая, как известно, столь же дезориентирует читателей, как и неприкрытая ложь.
Мемуары, публикуемые рядом западных разведчиков, содержат гораздо больше достоверных данных, и они куда интереснее претенциозных «открытий» документальных монографий. Не случайно некоторые из этих мемуаров были переведены и изданы в последние годы в Советском Союзе. [74] Довольно интересные подробности борьбы между западными разведчиками и разведкой Гитлера содержатся в таких книгах, как «Мои друзья мертвы» (1968) цитировавшегося выше Пьера Нора и «Моя жизнь шпиона» (1967) Эриха Гимпел. [75] И все же эти мемуары, как и десятки других, затрагивают главным образом события второй мировой войны, то есть относятся к сравнительно отдаленному прошлому. С другой стороны, внимательный читатель легко может убедиться, что в этих книгах данные, касающиеся ряда подробностей метода и организации контрразведки, заботливо фильтруются. Иначе и быть не может. Западные разведки допускают немало ошибок, но вряд ли позволят кому-либо из своих бывших ответственных сотрудников опубликовать вещи, которые совсем не предназначены для печати. Наконец, в большинстве этих воспоминаний есть весьма распространенный для мемуарной литературы недостаток: они передергивают — иногда лишь слегка, иногда более грубо — приводимые факты в пользу автора и, естественно, в ущерб его противникам. Так, мы нередко становимся свидетелями напряженных ситуаций и героических действий, которые, мягко говоря, вызывают известное сомнение в своей правдивости. Характерным примером в этом смысле может служить уже упоминавшаяся книга Эриха Гимпеля, кадрового нацистского разведчика, который был переброшен в США на подводной лодке 30 декабря 1944 года, то есть всего за пять месяцев до окончания войны. Гимпель, видимо, объективно передает ряд подробностей образа жизни разведчика, нравов и обычных приемов гитлеровской разведки. Он знакомит нас с теми взаимоотношениями вражды и соперничества, которые существовали между службой Канариса и службой Шелленберга: «Канарис был головой без кулака, а Шелленберг — кулаком без головы… Служебная, а позже и политическая конкуренция этих двух институтов начинала приобретать довольно странные формы. Агенты этих разведок тратили больше времени на то, чтобы заниматься взаимным шпионажем и компрометировать друг друга, чем на выполнение своей непосредственной работы». Автор характеризует большинство своих коллег как людей, подверженных коррупции, для которых вопрос верности и предательства был всего лишь вопросом корыстного интереса. «Испания… Секретная война в баре за стаканом виски. Они собирали свои чемоданы. Их уже снабдили фальшивыми паспортами с фальшивыми именами, долларами и швейцарскими франками, и они охотно строили планы на будущее». Автор показывает нам авантюризм, глупость, жестокость и предательство своих шефов и соратников. Фантастические планы неосуществимых операций, разрабатываемые с полной серьезностью: тайное минирование и взрыв Гибралтара… Взрыв Панамского канала… Отмена проекта ради беспринципного соперничества. Провал другого плана из-за предательства, отсутствие какой бы то ни было заботы о людях, посылаемых на верную смерть… Гимпель стал жертвой именно такого скудоумия, сочетающегося с близорукостью и прожектерством. В момент, когда война была уже почти проиграна, его тайно высаживают на американском берегу в сопровождении лишь одного ненадежного помощника, и он вынужден тащить тяжелый чемодан, в котором спрятаны радиостанция, оружие и деньги. Задача, стоящая перед ним, того же рода, что и взрыв Гибралтара или Панамского канала: разведчик должен собрать и передать в эфир самые точные сведения об атомном оружии в США, а затем взорвать заводы, производящие это оружие. При этом Гимпель не располагает абсолютно никакими данными для выполнения своей задачи и даже не знает, действительно ли в Америке уже производятся атомные бомбы. Дальше события развиваются именно так, как мог бы предсказать и любой дилетант: сначала разведчика ограбили; потом его оставляет, а позже и предает его помощник. Герой осужден на смерть, только чудом ему удается избежать казни, и одиннадцать лет он сидит в тюрьме — вплоть до помилования. После этого, оказавшись на свободе, он начинает писать свои мемуары.
74
Например, очерки упоминавшегося выше Л. Фараго «Дом на Херрен-стрит», М., 1965; повесть С. Хартмана «В сетях шпионажа», М., 1965, мемуары Л. Мойзиша «Операция "Цицерон"», М., 1965, и Э. Базны «Я был Цицероном», М., 1965, и др.
75
Pierre Nord. Mes camarades sont morts, tome I: La guerre des renseignements, Flammarion, Paris, 1968; tome 11: Contre-espionnage et intoxication, Flammarion, Paris, 1968; Erich Gimpel, Ma vie d’espion, Arthand, Paris, 1967.
Вероятно, сама эта история в общих чертах вполне достоверна. Но стоит читателю задуматься над некоторыми узловыми моментами (самыми драматичными, именно теми, которым автор, очевидно, придает большое значение), как естественно и неизбежно возникает недоверие. Дело в том, что здесь Гимпель, хоть он и играет роль предельно искреннего и крайне скромного рассказчика, подбирает и располагает факты таким образом, чтобы подчеркнуть свою исключительность и гениальность. Самым серьезным образом он пытается утверждать, что его проект взрыва Гибралтара, был на пути к осуществлению и провалился в последний момент только из-за предательства. Во время своих операций в Нью-Йорке, почувствовав, что кольцо вокруг него неотвратимо сжимается, герой уходит из единственно надежной квартиры, чтобы не доставлять неприятностей женщине, с которой он делит кров… и постель. И этот джентльменский жест, в котором легкомыслие сочетается с излишней щепетильностью, делается не каким-то влюбленным по уши юношей, а опытным профессиональным разведчиком. Наконец, в ожидании неизбежного смертного приговора Гимпель делает нечто весьма странное — самоотверженно отказывается от свободы и помилования, обещанных ему американской военной разведкой, если он передаст по радио в Германию шифровку.