Черный Стрелок

Мазин Александр Владимирович

– Какие на хрен кореша? – удивился Хлебалов. – Ты что несешь?

– Воры, Григорьич. Ты ведь у нас – тоже вор. До сих пор понять не могу, зачем тебе это понадобилось. Знал же, что смотрящим тебя все равно не поставят. И не поставили.

– В цене мы не сошлись, – мрачно произнес Хлебалов. – Значит, не советуешь Клима трогать?

– Сейчас – нет. Даже не в воровских дело. Тронешь Клима – половина Кургана на уши встанет. Все же знают, что он – твоя оппозиция. Ты мне лучше скажи, что у нас с Шелеховым?

– Беспокоишься? – фыркнул Хлебалов.

– Да, беспокоюсь! И за него, и за тебя тоже!

– За него не беспокойся, – отрезал никитский «князек». – Облажались мухинские. Надавали его пацанам по чавке. Все, Ефим. Давай зови в Ширгород нормальных бойцов. Надоело мне, что нас вечно глушат. Пора менять расклад.

Хлебалов

погладил череп, задумался. Юматов почтительно ждал. Он, действительно, уважал своего хозяина. И никогда не жалел, что выбрал его, а не Шелехова-старшего. Дело даже не в деньгах, которые с Хлебаловым было делать легче. Для Хлебалова Юматов был если не другом, то, по крайней мере, правой рукой. Первым советником. Консильоре, если пользоваться терминологией итальянской мафии. С Хлебаловым Ефиму Аслановичу было интересно делать дела. Они понимали друг друга и были друг в друге уверены. С Игорем Шелеховым было иначе. Для него Юматов был бы не более чем исполнителем. Слугой. Шелехов-старший был – из другого теста. И цели у него были другие. Он был не из тех, кто готов побеждать любой ценой. Деньги и сила были для него лишь средством, а не целью. Поэтому он проиграл. А Хлебалов с Юматовым выиграли. И все-таки Ефим Асланович чувствовал некую вину перед покойным. Все же именно Шелехов-старший поднял Ефима из рядовых снабженцев сначала в коммерческие директора серьезного завода, а потом отдал ему все систему продаж Курганского. И все-таки он глядел на них свысока: и на Юматова, и на Хлебалова, чей старт обеспечил тоже он, Игорь Шелехов. Но он не давал своим людям настоящей самостоятельности. Потому-то позже, без Шелехова, им оказалось так просто прибрать к рукам его хозяйство. Никто, кроме сбежавшего, когда дошло до «горячего», Бессонова и сразу устранившегося Клима, не рискнул выступить против. Все остальные охотно пошли под Хлебалова. Потому что с ним – проще. Потому что Хлебалов крутой, но – свой. Без вывертов. Нет, о Шелехове-старшем Юматов не печалился. Другое дело – младший. Вот ему Ефим Асланович дурного не хотел. Это он придумал и реализовал комбинацию по переводу шелеховских предприятий на Хлебалова. Потому что знал Хлебалова, и знал, что, пока Алеша, пусть и номинально, числится владельцем шелеховского наследства, его жизнь – под угрозой. К сожалению, Юматов не знал о персональном счете, открытом Шелеховым-старшим на имя сына. А когда узнал, очень огорчился. Понимал, что Хлебалов деньги эти все равно добудет (он всегда добывал, что хотел), а вот для Алешки все это может обернуться бедой. Жалко Лешку. Но Юматов знал: если придется выбирать между верностью Хлебалову и жизнью Шелехова-младшего, против Хлебалова он не пойдет.

Глава тридцать третья

Представитель международного концерна, специализирующегося на видеопродукции, Гайал Даймонд прилетел в Ширгород по делам концерна. Поскольку концерн, который представлял господин Даймонд, не занимался порно, то крупнейшие видеодельцы Ширгорода не проявили к гостю специального внимания. А он сам, видимо, заранее получивший нужную информацию, сразу же обратился в АОЗТ «Дельта-максимум», единственное предприятие видеобизнеса в Ширгороде, работающее исключительно с лицензионным продуктом. «Дельта-максимум» принадлежала некоей Н.Ф. Павловой и могла себе позволить не заниматься видеопиратством, поскольку на такие важные статьи расхода, как «безопасность» и «чиновники», не тратила ни копейки.

Мистер Даймонд был совершенно очарован красотой госпожи Павловой, а госпожа Павлова – изысканными манерами мистера Даймонда. Поэтому госпожа Павлова позволила себе пригласить мистера Даймонда отобедать в лучшем ресторане Ширгорода, и мистер Даймонд согласился, но с условием, что за ним сохраняется право на ответный жест. Возможно, он рассчитывал на нечто большее, но рассчитывал зря. По крайней мере, так сказала секретарша госпожи Павловой ее офис-менеджеру, на что офис-менеджер, женщина привлекательная во всех отношениях, кроме, может быть, возраста, резонно заметила, что американцы – не русские, и у них не считается, что женщина должна ложиться к ним в постель после совместного обеда. Тем более, если за обед платит женщина. Тут обе завистливо вздохнули. Американец был красив, богат и – американец!

Пока подчиненные вздыхали, их начальница, вместе со своим гостем, поглощали наиболее изысканные блюда ресторана «Русская горка» и вели светскую беседу.

Разговор велся по-английски, причем оба собеседника – и американец Даймонд, и русская Павлова – демонстрировали настоящее, истинно английское произношение. Мистер Даймонд, по его словам, получил образование в Великобритании, так что это было не удивительно, а госпожа Павлова целый год стажировалась в Лондоне. Но американец, как выяснилось, знал Лондон существенно лучше и позволил себе пригласить госпожу Павлову в столицу туманного Альбиона на первый уикэнд сентября. А затем спросил, не согласится ли госпожа Павлова завтра вечером показать ему город Ширгород.

– Я с удовольствием показала бы вам наш город завтра, – сказала госпожа Павлова, – но, к сожалению, именно завтра я занята. У моего родственника будет небольшой, но очень важный прием.

– Может быть, я мог бы стать вашим спутником? – осторожно предложил американец. – Если это не поставит вас в ложное положение?

Госпожа Павлова поглядела на мистера Даймонда и вздохнула точь-в-точь, как ее секретарша пятнадцать минут назад.

– К сожалению, – произнесла она на своем безукоризненном английском, у меня уже есть спутник… Но если он, по каким-то причинам не сможет меня сопровождать, то…

Мистер Даймонд выразил сомнение в том, что кто-то может отказаться сопровождать такую прекрасную женщину.

Госпожа Павлова спросила, не возражает ли мистер Даймонд, если она сделает один звонок.

Мистер Даймонд, разумеется, не возражал, и госпожа Павлова набрала номер.

По странному стечению обстоятельств именно в это время зазвонил телефон в кармашке мистера Даймонда.

– Hello, – сказал мистер Даймонд. – I'm afraid Mr. Diamond Briton is in a meeting now. Would you like to leave a message for him? [4]

4

К сожалению, мистер Алмазный Британец сейчас на встрече. Ему что-нибудь передать?

– A message? No… [5] – проговорила госпожа Павлова.

– You must be joking? [6] – спросила она, бледнея на глазах.

«Мистер Даймонд» покачал головой и улыбнулся.

– Я… – госпожа Павлова быстро огляделась.

Алеша Шелехов угадал ее мысли.

– Надежда, посмотрите на меня внимательнее… – предложил он по-английски.

Госпожа Павлова посмотрела на него, глаза ее сузились, а затем рука ее метнулась вперед и в пустом зале «Русской горки» раздался звук пощечины.

5

Передать? Нет…

6

Это что, шутка?

Вышколенный персонал никак не отреагировал, а вот два толстошеих представителя отечественного бизнеса обернулись и поглядели с большим интересом.

Госпожа Павлова судорожно рылась в бумажнике. Найдя купюру в пятьдесят долларов, бросила ее на стол и встала.

– Я больше не желаю иметь с вами ничего общего! – заявила она тоже по-английски и, энергично размахивая сумочкой, направилась к выходу.

«Мистер Даймонд» остался за столом.

Через десять минут госпожа Павлова вернулась.

– Только ради вашей замарашки! – сердито заявила она. – У меня чуть сердце не остановилось!

– Простите! – искренне проговорил Алеша. – Я не думал, что вы подумаете…

– А что, интересно, я могла подумать? – сердито проговорила госпожа Павлова на своем хорошем английском. – Только, что какая-то паскуда меня сдала! За то, что я делаю, у нас в Ширгороде мигом в землю закопают. Хорошо, если мертвой, а не живой. Зачем вообще этот маскарад, Британец?

– Надя, неужели вы предполагали, что я могу появиться в доме вашего дяди со своим лицом и под своим именем? – удивился Алеша. – Тогда, скорее всего, нас закопали бы рядышком. А теперь я уверен, что даже старые знакомые меня не узнают. Ну и… конечно, это была шутка не лучшего толка. Еще раз простите!