Шрифт:
Глава 1
В банкетном зале ресторана «Пегас» всё было готово к церемонии награждения победителей конкурса «Рукопись» издательства Егора Тулупова. Сам Егор чувствовал, что находится не только в своей лучшей физической форме, но и в отличном состоянии духа. Он, наконец, преодолел так называемый «кризис среднего возраста», от будущего ждал только хорошего, и в жизни вновь появился смысл.
Гости и лауреаты сидели за столиками с именными табличками, и только одно место оставалось свободным. Егор уже начал волноваться и ещё раз позвонил победительнице в номинации «Дебют», но искусственный голос вновь ответил, что телефон вызываемого абонента
Ведущие принялись называть номинации и приглашать к микрофону лауреатов, которые выходили, озвучивали заранее заготовленные речи, получали свои статуэтки и под аплодисменты собравшихся и бравурные звуки музыки возвращались на свои места.
– И, наконец, главное открытие года: русская Джоан Роулинг, как её уже назвали эксперты! – возвестил ведущий и сделал многозначительную паузу, воспользовавшись которой, Егор быстро вышел к микрофону и сказал:
– Друзья, к сожалению, отечественная Джоан Роулинг опаздывает по объективным причинам и очень извиняется. С вашего позволения, я передам ей эту заслуженную награду, – он взял у ведущего небольшую статуэтку, изображающую компьютерную клавиатуру, под общие аплодисменты показал собравшимся, вернулся за столик и ещё раз набрал номер Валентины.
Когда она опять не ответила, Егор почувствовал, как его напускная бодрость испаряется, и он вновь возвращается в состояние безнадёжной тоски, душевной скованности и полной апатии ко всему. Ничего не изменилось, черная полоса жизни никуда не делась, неудачи по-прежнему случаются всё чаще, а достижения всё реже и даются всё труднее.
Валентина, одна в огромной, давно не ремонтировавшейся квартире, сидела в старом кресле, смотрела на большом мониторе трансляцию с церемонии награждения, где её назвали «русской Джоан Роулинг», и думала о том, что вся её жизнь с самого начала связана с несчастьями.
Её родители, геологи, будучи в командировке на Севере, на машине сорвались с кручи, оба погибли и похоронены там же, на кладбище северного посёлка, а их дочь оказалась в интернате вместе с детьми местных оленеводов, откуда её забрала бабушка Нина Алексеевна, которая и рассказала внучке эту версию грустной истории её родителей.
В детский сад Валю устроить не удалось, и всё своё время она проводила с бабушкой, которая часто выводила девочку на улицу погулять, но не в свой двор, а куда-нибудь подальше, чтобы соседи не видели, как она проверяет содержимое мусорных контейнеров в надежде выудить что-нибудь ценное, ведь пенсионные выплаты не поспевали за инфляцией, да и платили их с большими задержками.
Однажды Валя в песочнице строила домики из песка вместе с ещё одной девочкой и мальчиком, за которыми присматривали две дамы важного вида. К Нине Алексеевне, которая только что нашла в мусорном баке три пустые бутылки, чтобы сдать за деньги, подошёл бородатый лысый мужик и сказал:
– Контейнер только для местных. Выгружай добычу.
– Он общий, – парировала бабушка.
Дискуссия обострилась, зазвучали непарламентские выражения, и важные дамы собрались уводить своих подопечных подальше от склоки.
– Господи, сколько бомжей развелось, – сказала одна. – А был приличный двор.
– Не надо играть с этой девочкой, – строго обратилась другая к мальчику, который не хотел уходить. – Может, у неё глисты. Или вши.
Валя поняла, что это про неё, и ей стало смутно и неловко. Тем временем бородатый выхватил из кучи мусора какую-то палку и замахнулся на собеседницу, но внучка неожиданно для себя подбежала
Нина Алексеевна тоже была удивлена внезапно открывшимися способностями внучки, и в её душе, всегда творчески настроенной на добывание средств к существованию, сложился новый бизнес-план. Вечером дома она попереключала телеканалы, и, найдя трансляцию популярной музыки, предложила Вале скопировать исполнителей. Когда девочка довольно сносно выучила напевы Тани Овсиенко и Алёны Апиной, бабушка и внучка отправились на Арбат, где собирались разного рода умельцы, желающие повеселить публику и при этом подзаработать. Их смутила разношёрстная толпа, в которой они долго толкались прежде, чем девочка решилась показать свои таланты. Она начала петь, но в шуме и гаме её попросту не заметили. Прямо перед ними грохотали две огромные аудиоколонки, и какая-то девушка вполне похоже подражала Тане Булановой, исполняя «Ясный мой свет». Подавленная Нина Алексеевна поняла, что без более серьёзной подготовки им тут делать нечего и собралась уходить, но маленькая Валя, вдохновленная оглушительными звуками, выскочила из круга зрителей прямо к исполнительнице и принялась танцевать вместе с ней. Публика разразилась аплодисментами, и в лежащий на тротуаре раскрытый гитарный футляр полетели деньги. Бабушка, претендуя на долю вознаграждения, хотела протиснуться к вожделенному футляру, но её оттёр строгий парень со словами:
– Не мешайте работать.
– Это моя внучка, – настаивала Нина Алексеевна.
Тот взял Валю за руку, и передал бабушке, после чего они ещё немного побродили среди публики, но вскоре устали и отправились домой.
Вечером девочка была перевозбуждена арбатскими впечатлениями. Особенно ей понравились художники, которые рисовали портреты желающих. Она усадила Нину Алексеевну перед собой и принялась изображать её карандашом в тетрадке. Бабушка порывалась посмотреть работу, но юная художница, всё более увлечённая новизной творческого процесса, несколько раз начинала заново, внимательно вглядываясь, постигая внутреннюю суть модели, перевоплощаясь и так точно повторяя её мимику, что немного испуганная этим Нина Алексеевна сказала:
– Дай уже, – и выхватила листок, где было узнаваемо изображено её лицо, но в несколько странном виде. – Вроде похоже.
На другой день бабушка купила альбом с большими листами, они опять приехали на Арбат, разместились между двумя уличными художниками, и Валя вновь принялась рисовать Нину Алексеевну, вживаясь в её мимику и пытаясь воплотить это на бумаге. Прохожие при взгляде на них улыбались, но никто так и не обратился за услугой. Только один из художников, между которых они сидели, взглянув на рисунок, сказал:
– Способности есть, надо учиться.
А второй написал на листке адрес, дату и время, и пригласил девочку в художественную школу, где преподавал.
Но вскоре Валя пошла в школу обычную, и про художественную забылось. Со временем Нина Алексеевна стала слабеть и всё больше лежала дома, так что внучка постепенно взяла на себя домашние обязанности и после школы неплохо справлялась с уборкой, готовкой, стиркой и глажкой. Понимая, что земной путь подходит к финалу, бабушка задумалась, кто станет опекать внучку после неё.