Черт из тихого омута
Шрифт:
— Нормально, а у тебя?
Черт! Он даже кулака из-под подбородка не убрал! Сидел в той же самой позе и совершенно спокойно рассматривал ее в упор. Словно… словно она была для него не важнее этой дурацкой кучки бумаг, которые он с таким сосредоточенным видом рассматривал до ее прихода.
— Нормально, — обронила Соня, обиженно поджав губы. — Деньги приезжала получать… отпускные.
— А-а, — меланхолично отозвался Гена, не делая никаких попыток хоть как-то проявить свои чувства, о которых так долго и самозабвенно говорил прежде. — Присядешь?
Соня неуверенно
— А где все? — нарушила Соня повисшую паузу. Гена все так же продолжал рассматривать ее, причем делал это без каких-либо комментариев либо эмоций.
— Кто где, — туманно пояснил Гена. — А тебе кто, собственно, нужен?
Соня едва не поперхнулась готовыми сорваться с языка словами.
Как он смеет так с ней разговаривать?! Она!.. Она сама пришла к нему!.. И это после всего, что он совершил! А он сидит истукан истуканом, сверлит ее почти немигающим взглядом и еще задает всякие идиотские вопросы.
— А я, собственно, к тебе! — выпалила Соня с чувством. — А что, нельзя?! Нельзя просто так к тебе прийти в рабочее время? Или ты способен встречаться со мной только на полу в собственной прихожей?
Пробрало! Да еще как! И кулак уронил на стол, и пятна красные поползли по лицу, и дыхание заметно участилось.
— Прости, — промямлил он, опуская глаза. — Не мог даже мечтать… Сидел, смотрел на тебя и прокручивал в уме возможные варианты твоего визита.
— Получилось? — язвительно поинтересовалась Соня.
— Нет, если честно.
— Ну и славно…
Что говорить дальше, она не знала. Как плавно перейти к сути проблемы, не затрагивая при этом чувства собственного достоинства, Соня не представляла, мысленно умоляя Гену хоть немного проявить сообразительность. Он не проявил. Смотрел на нее теперь уже жалким, смятым каким-то взглядом и молчал. Лишь кадык под безупречным узлом галстука нервно ерзал вверх-вниз.
— Гена, у меня проблема, — выпалила Соня, предварительно набрав полную грудь воздуха.
— Что случилось? — Он резко крутнулся на стуле влево, обхватил ее за плечи и развернул к себе. — Тебя кто-то обидел?!
Его глаза тревожно обежали ее лицо, словно ища подтверждения собственным опасениям.
— Что случилось, Соня? Скажи мне! Ты же не просто так пришла сюда, так? — Он с силой тискал ее плечи, не замечая, что делает ей больно. — Кто посмел?.. Ты только скажи мне!
— Гена… — Соня осторожно высвободилась, взяв его руки в свои. — Мне никто и ничто не угрожает, по крайней мере пока… Надеюсь, что так будет и впредь.
Она не собиралась ничего ему рассказывать, из опасений, что он может быть во всем этом далеко не второстепенным лицом.
— Что же тогда? — он непонимающе переводил взгляд с ее лица на ее тонкие пальцы, нежно поглаживающие его ладони.
— Дело в том… — Соня вторично набрала полную грудь воздуха, слова никак не лезли наружу. — Дело в том… Слушай, Гена, а ты все еще любишь меня или как?
— Господи! О чем ты говоришь! — Его губы тут же нашли ее, нежно тронули их, не решаясь на долгий поцелуй. Тут же он нехотя отодвинулся и сдавленно проговорил: — Я же никого и ничего не способен видеть вокруг себя! А после того, что я наделал…
— Ладно, не будем сейчас об этом, — Соня легко поднялась со стула и заходила по кабинету, пытаясь прогнать странное щемящее чувство, вызванное его мимолетным поцелуем. — Гена, мои родители уехали.
— И? — Он все так же сидел на своем месте, но взгляд его потемнел и поплыл, сделавшись каким-то странным.
— И я осталась совершенно одна, — Соня встала к нему в профиль, боясь посмотреть ему в глаза и увидеть в них что-то такое, что могло бы ее расстроить и растревожить одновременно. — Понимаешь?
— Если честно, то с трудом, — пробормотал он и в самом деле удивленно: либо на самом деле не понимал, либо был хорошим притворщиком.
— Я осталась совершенно одна!..
Ему оставалось сделать всего лишь маленький шажок ей навстречу, а он его не делал. Соне было мучительно стыдно, а он не понимал. Ну что же это такое! Ну как можно быть таким черствым! Неужели так сложно помочь ей?
Губы у нее задрожали, и Соня замолчала. Все, она больше не вымолвит ни слова. Если начнет говорить хоть что-то, непременно расплачется. А вдруг в кабинет кто-нибудь войдет и застанет здесь ее в слезах и Гену, сидящего пнем на своем месте? Что могут подумать? Все, что угодно! Нет, сплетен ей как раз и не нужно…
— Соня, — его голос прозвучал над самым ее ухом, странно, она даже не заметила, когда он подошел. — Сонечка… Я готов повторить свое предложение… Помнишь, тогда в коридоре, я говорил…
— Помню, — выдохнула она с облегчением.
Наконец-то! Наконец-то до него дошло, и ей не придется говорить того, что выговорить она не в силах. Правда, у нее несколько иные планы, но начало положено именно в нужном ей направлении.
— Ты согласна?
Господи, что творилось с его голосом! Неужели же и в самом деле можно так сильно чувствовать? Странно, но ее кровь по-прежнему спокойно текла по жилам. Поцелуй, правда, немного заставил Соню призадуматься, но наверняка чувства здесь были ни при чем. Здесь наверняка что-то другое. Мимолетность какая-то, трудно объяснимая.
Соня почувствовала, как его руки обвили ее талию. Подбородок слегка коснулся ее щеки, и жаркий до саднящего неудобства в висках голос зашептал ей на ухо:
— Ты и правда согласна? Соня… Могу ли я верить? Может, я сошел с ума?
«Скорее это я сошла с ума, — с мрачной усмешкой подумала Соня. — Можно ли в здравом уме и твердой памяти творить подобное…»
— Мне пора идти, — она опять очень осторожно, чтобы, не дай бог, не обидеть его, высвободилась. — А тебе нужно работать.
Она прошла по кабинету, взяла со стула, на котором сидела, сумочку. Прошла мимо Гены, оторопело взирающего на нее. Поравнялась с дверью и, лишь только взявшись за ручку, запоздало проговорила: