Чертов папочка

Чи Майя

— Фарфоровую?!

— Бабуль, я правда случайно!

— Случайностей не бывает! Носилась небось по квартире опять, вот и не углядела. Женя! — строго произнесла мое имя мама. — Постыдился бы. Дочь прикрывать надо, а не сдавать с потрохами.

— Это не тот случай. Я так понимаю, Катя с тобой вчера вечером разговаривала, да?

Козочка отвела взгляд — я угадал. Маленькая вредина. Надо будет провести с ней воспитательную беседу.

— Да. Поведала мне про духи и ночевку у этой бессовестной женщины.

— Людмила Константиновна — милейший

человек.

Я пропустил их вперед через револьверные двери.

— У нее не все дома, Жень. Но я сейчас не о соседке. Вы же вроде как расстались с этой белобрысой.

— Расставание не мешает нашему общению. И Кристина не белобрысая, а блондинка. Весьма умная, кстати.

— Знаю я, какая она умная. Может мозги и имеются, но достоинства — ноль. Боже, как я скучала по здешнему воздуху. — Заметив мою усмешку, она поспешила объясниться. — В Тае духота. Там запросто можно перегреться, особенно человеку, пол жизни прожившему на севере.

— Ну тебе виднее. Мой последний отпуск был четыре года назад. Уже и не помню, как оно.

Она пропустила мои слова мимо ушей, словив первое подошедшее такси.

— Он возьмет втридорога, мам.

— Знаю, но ждать не хочу.

Мы загрузили ее чемодан в багажник, и вскоре покинули аэропорт. Голова гудела после вчерашнего. Я прикрыл веки, обрадовавшись тому, что в машине тихо играет радио — не услышу шушуканья моих вредных девочек. Перед глазами тут же возникли события прошлой ночи, вызвавшие улыбку. Маме никогда не нравилась Кристина. Она совсем не скрывала своей неприязни к моей любовнице, но в то же время не открыто не лезла. Вероятно, заметила, насколько свободные и ни к чему не обязывающие у нас отношения. Хотя, могу ошибаться, но для Кристи я многое значил. Не удивлюсь, если это симпатия, влюбленность… Вспомнил сказанные ей слова о моей нелюбви к кому бы то ни было и посмотрел на пролетающие мимо машины.

Увы.

— Жень, холодильник полный?

Я обернулся, чтобы ответить, но меня одолела зевота.

— Ясно… — сделала свои выводы мама. — Придется закупаться.

Спустя час в кастрюле варились макароны, а на сковороде булькала подливка с мясом. Мама поворчала немного по поводу отсутствия в доме продуктов, но из остатков сообразила настоящую вкуснятину. Говорят, блюда матери кажутся самыми вкусными из-за привычки, потому что мозг запоминает вкус детства, однако я читал иначе. Просто она замечательно готовила. Всегда. Даже обычные макароны получались не скомканным пластом теста, а рассыпчатыми, мягкими, чего совсем не скажешь о моих кулинарных потугах.

— Мам, ты чудо.

Услышав мой комплимент, она недоверчиво прищурилась.

— Я сказал правду. Кать, скажи, что вкусно!

— Фкушно! — еле выдавила из себя Козочка и продолжила жевать макароны, а проглотив их сказала: — Твоя яичница с этим ни в какое сравнение не идет.

— Вредина. — Я улыбнулся. — Ведь вредина же. Еще и хитрая, как лиса.

— Как мой сенсей?

— Нет, как млекопитающее с медной шерстью и особой любовью к воровству.

— Женя! — строго произнесла мама, вызвав мой смех.

— Я не специально. Какой вопрос, таков и ответ.

— Боже, кого я воспитала! — запричитала самая прекрасная женщина в мире. — Взрослый детина, а поведение как у подростка.

Не стал ее переубеждать и украл макаронину у дочери. Та прищурилась подобно бабушке, схватила вилку всей ладонью и яростно пырнула ею кусок мяса в моей тарелке.

— Зуб за зуб! — мстительно произнесла Козочка, и кусок куриной грудки пропал у нее во рту.

— Ну, знаешь ли, это скорее глаз за зуб. Бартер совсем нечестный получается.

— Ты крадешь у детей, так что все честно! — Она прикрыла рукой свою тарелку и предупредила меня взглядом больше не лезть на ее территорию.

— Кстати о сенсеях, — заговорила внезапно мама. — Кто будет вести группу?

— Одна из учениц Дюдюка — Лиса. Черный пояс, — ответил ей.

— Это хорошо.

— Ба, а ты знаешь, что папа проиграл бой? — вклинилась Катюша в разговор взрослых и начала в красках описывать схватку с Котовым, отметив стойкость своего отца и ловкость противника. А мои воспоминания тем временем подкидывали совсем другое — Лису. Интересно, какая у нее татуировка на шее?

Пока ел, решил, что обязательно загляну к ней завтра, хотя бы поглазеть издалека. Конечно, это походило на поведение прыщавого подростка, однако на большее я был не готов. И вообще, Кристина права. Вряд ли кто-то займет в моем сердце столько же места, сколько отводилось Нике.

Образ моей жены до сих пор преследовал меня. Особенно темные прямые волосы, которые она завязывала в низкий хвост и перекидывала через плечо. Вероника любила платья и сарафаны, часто носила простые лодочки и красила губы бесцветным блеском. Она всегда пахла ягодами. Шампунь, крем, духи — все отдавало сладостью, сочностью, юностью…

С тех пор как она ушла, я ни разу не встречал женщин, от запаха которых мог бы потерять голову. Они все манили, но уже не так. Порой я думал, что дело в ощущениях. Стоит человеку попробовать что-то впервые, как он помнит этот момент всю оставшуюся жизнь. Первая любовь, становление мужчиной, предложение, брак… Моя первая девушка и жена — Ника. Я считал ее своей главной победой, радовался как ребенок, покорив эту крепость, на деле оказавшейся хрупкой и бесконечно нежной девушкой. Все в ней было особенным, чистым… даже смерть.

— Женя?

Я посмотрел на встревоженную мать и улыбнулся.

— Все хорошо.

— Уверен?

— Абсолютно. — Отложил вилку. — Спасибо. Было вкусно.

— Ты не доел, — проворчала она, но ощутив мой поцелуй на своем виске, тут же оттаяла, пошутив в своей манере: — Это коррупция в чистом виде. Подкуп госслужащего карается законом.

— Я уже откупился. Исправительные работы сроком в десять лет — не шуточки.

— Эй! — возмутилась Козочка, сообразив, что речь о ней. — Я ваше счастье, а не наказание!