Чертов папочка

Чи Майя

Вскоре отчитался и Пелевин. Какой-то наркоман упал с седьмого этажа, семейные разборки, на улице Горького избили пацана и еще много чего несущественного, никак не относящееся к делу о пропаже Алины.

— На этом, пожалуй все, — завершил он свой отчет, чем меня сильно задел.

— А как же дело Румянцевой? — Я не удержался и спросил.

— Что за Румянцева? — тут же полюбопытствовало начальство.

Пелевин замялся и отмахнулся ничего не значащими фразами, по типу “пока ничего не ясно”, “есть вероятность, что ушла сама”, “у них конфликт

с сестрой”. Ни одно его слово не соответствовало рассказу Ксении.

Подозрительно. Настолько, что правильнее сейчас молчать и наблюдать. А еще лучше — сосредоточиться на своих делах. Вчерашний допрос Евы навел меня на некоторые мысли, а запрос в архив выдал много чего любопытного, особенно по Нестерову. Да, я собирался, в случае чего, посадить и его, потому как кидать мне в лицо факты и оперировать отсутствием доказательств — все равно, что привязать овцу к дереву и оставить ее, зная, что где-то рядом бродит большой серый волк.

— Жень, ты домой? — спросил меня Костя, едва мы покинули кабинет начальства.

— Нет, работы еще много.

— А как же малая?

— Мама приехала.

— О-о-о, — протянул он понимающим тоном. — Передавай привет!

“Ей твой привет нужен так же, как и собаке пятая нога…” — хотел бы я ему сказать, но на деле поблагодарил и направился к себе, доставая на ходу телефон.

Стоило посмотреть на экран, как тут же притормозил и разблокировал его. Пятьдесят два пропущенных вызовов от Катюши и четыре от мамы. И если дочка по мелочам могла звонить и сто раз на дню, то мама никогда не набирала меня больше трех раз, а значит, что-то произошло.

Не успел я пролистать пропущенные, как на экране высветилась фотография матери.

— Да…

— Женя! — закричала она. — Где тебя черти носят?

— На совещании, — растерянно ответил ей. Давно я не слышал ее такой возбужденной. — Что-то стряслось?

— Конечно стряслось! Тут на моих глазах человека похитили, а ты там совещаешься. Дуй в додзё!

— Погоди. Какое додзё? Вы должны были быть дома еще час назад…

— Но мы стоим здесь!

— Папа, сенсея похитили бандиты! — услышал я испуганный голос дочери, и прежде, чем до меня дошел смысл сказанного, мама начала диктовать номера машин и сообщила, что уже нарисовала примерный портрет похитителя. Мне было достаточно одной характеристики — узкоглазый — и я тут же ломанулся в кабинет за сумкой и ключами от автомобиля.

Я не понимал, зачем Танат вышел на Лису. Нафига Чукче каратистка с амнезией, которая к тому же сирота? То, что это как-то связано с событиями двухлетней давности, был уверен. Но почему сейчас? Или?..

Нестеров!

Если этот урод подставил Еву, урою!

Пребывая в ярости и уже чувствуя, как страх медленно ступает за мной по пятам, я набрал Дмитрия. Два долгих гудка показались вечностью. Наконец, он ответил сиплым голосом.

— Нестеров, если ты как-то связан с пропажей Лисы, тебе не жить! — взял я его в оборот с первых секунд, но он, на удивление, не растерялся.

— Успокойся, Волков. Еву никто не похищал. Она сейчас “Landscape”, ест мороженое в компании Таната, и судя по всему, ей ничего не угрожает.

— Какое нахрен мороженое?! — закричал я в трубку, а сам снял машину с сигнализации.

— Судя по фотографии, которое мне скинули ребята, клубничное.

— Нестеров, я не шучу, блять! Объясни мне, какого хрена происходит?

— У-у-у… Все настолько серьезно? Это о тебе она вчера вечером говорила, отказывая Танату в свидании?

Этот урод явно нарывался. Я сделал пару глубоких вздохов и сел за руль.

— Дима, — пришлось перейти на неофициальный тон. Впрочем, после порции мата, до которого я опускался крайне редко, не до церемоний. — Она мне важна.

Признание далось с трудом, но теперь точки над “i” были расставлены. Я произнес это вслух, а значит назад дороги нет.

— Понял тебя. Жду.

Он отключился. Вот так просто. Урод!

Но, по-видимому, Лиса была в лапах Таната не по его милости. Я выругался и набрал Козочку.

— Папочка, ты едешь?

— Малыш, дай трубку бабушке. — После недолгих копошений, я услышал голос мамы.

— Жень?

— Поезжайте домой. Я ее нашел.

— Все в порядке? — не скрывая беспокойства, спросила она. — Сынок, в ее глазах было столько страха. Мы с Катюшей перепугались.

— Мам, с ней все хорошо. И это… Спасибо. Ты у меня проницательная.

— Я не первый год землю топчу. На дела сердечные глаз наметан. — Она произнесла это с долей иронии, потому что прекрасно знала, как долго я был верен своей погибшей жене, боясь открыться другой женщине, а после ее потерять. — Вот только с портретом что делать?

— Не выбрасывай. — Я завел мотор и нажал педаль газа. — Домой приедете, дверь закройте на ключ. Никому, кроме меня не открывать.

— Постой, опасность может угрожать и нам?

— Да. Я только сейчас это понял, и рад, что все обошлось. Вы встретились с тем, с кем не следовало.

— Господи, Жень, во что эта девочка вляпалась?

— Как узнаю, обязательно расскажу. Набери мне, когда будете дома.

— А ты куда?

— Постараюсь решить проблему.

— Папочка, я тебя люблю! — закричала в трубку моя Козочка, и я улыбнулся. Моя маленькая егоза, которая ни разу не заикнулась о том, что хочет иметь маму, но каждый раз, видя красивую женщину, льнула к ней, всячески намекая мне не тормозить.

За пределы города я выехал спустя полчаса, а до Нестерова доехал еще быстрее. Многое я ожидал увидеть здесь, но только не дичайший бардак в гостиной и прихрамывающего на правую ногу хозяина дома с разбитой губой, приличной гематомой на лице и забинтованной рукой.

— Какого хрена? — не выдержал и ляпнул. Слишком впечатляющей оказалась открывшаяся мне картина.

— Добро пожаловать, Женя, — усмехнулся Нестеров. — Как видишь, тут прошлой ночью была вечеринка. И твоя лисичка чудом ее избежала.