Чертовка

Смолл Бертрис

Внезапно она почувствовала на своих бедрах ладони Гая. Его орудие пыталось проникнуть в отверстие, которое Белли никогда не считала привлекательным для мужчины.

– Выгни спину посильнее, – прорычал Гай у нее над ухом и продолжал двигаться со свирепой решительностью, пока напрягшиеся мышцы Белли не уступили его напору.

Белли чуть не задохнулась от потрясения, но Хью держал ее крепко, не давая подняться. Ей оставалось только продолжать осторожно двигаться, пока Гай наслаждался ею сзади. Казалось, мужчины просто обезумели от соединения своих трепещущих от вожделения орудий внутри ее опьяняющего тела. Они глубоко

погружались в нее со стонами, торопясь достичь зенита своей страсти. Голова Изабеллы кружилась от вина, возбуждающих кремов и естественного любовного пыла. Вскрики ее еще сильнее распаляли любовников. Наконец они разжали объятия, едва ли насытившись до конца, но зная, что час еще ранний и впереди им предстоит много наслаждений.

Остаток ночи прошел в том же духе. Гай и Хью по очереди занимались любовью с Изабеллой. Затем они искупались и выпили подкрепляющие напитки, предусмотрительно припасенные для них Гаем. Порой Гай подкармливал Белли всякими лакомствами.

– Это чтобы поддержать твои силы, малышка, – шептал он.

Наконец утомление взяло верх, и Белли заснула.

– Ты хорошо постарался, друг мой, – сказал Гай Бретонский, обращаясь к Хью. – Она наверняка зачала этой ночью, но если нет, то через несколько недель мы попробуем еще раз.

– Я сделал это ради Вивианы, – ответил Хью. – Она сказала, что ребенок принесет ей счастье; впрочем, я в это не верю.

Гай почти не слушал Хью. Его внимание было приковано к Белли. Она была бледна, но спала спокойным, глубоким сном. Гай даже не услышал, как Хью вышел из спальни. Заметив наконец, что остался с Белли наедине, он лег рядом с ней и тоже уснул.

– Неужели нужно было оставаться с ними на всю ночь? – обиженно спросила Вивиана своего любовника, когда тот появился на пороге их спальни.

– Твой брат хотел, чтобы она наверняка зачала от меня, – ответил Хью. Он тоже очень устал и не хотел ничего, кроме сна. Особенно же ему не хотелось сейчас отвечать на ее ревнивые расспросы.

– Сколько раз ты ее брал? – продолжала выпытывать Вивиана.

– Раза три-четыре, точно не помню. Гай все время кормил нас этими проклятыми афродизиаками, чтобы разжечь в нас желание. Виви, я очень хочу спать. Я не могу сейчас говорить об этом. Оставь меня в покое. Я исполнил твою просьбу, чтобы ты была счастлива, но я очень устал.

Да, он устал. И кроме того, он понимал, что ему предстоит решать невероятно сложную задачу: как ему с Белли выбраться из этой ловушки? Но прежде нужно выспаться.

Принимать решения в измотанном состоянии – не самое мудрое, что можно придумать.

– Хорошо, мой Хью, – сказала Вивиана, – поспи.

Думаю, ты заслужил хороший отдых. – И она умолкла.

Хью проснулся около полудня; Вивиана уже встала и ушла. Некоторое время Хью продолжал лежать, обдумывая ситуацию в свете вернувшихся к нему воспоминаний. Стоит ли сказать Вивиане и Гаю, что он все вспомнил? А как быть с Изабеллой, так легко превратившейся в любовницу Гая Бретонского? Как она сюда попала и зачем? Наверняка его сокольничие смогут ответить на эти вопросы. Хью свесил ноги с кровати и встал.

Он не стал звать прислугу и оделся самостоятельно.

Войдя в комнату Вивианы, он напугал своим появлением работающих там служанок. Одна из них поспешно вскочила и, подбежав к столу, наполнила стоявший на нем кубок какой-то янтарной жидкостью.

Заметив это, Хью замахал на, нее руками.

– Мне не нужно подкрепляющего питья. Мари, – сказал он.

Должно быть, эти проклятые зелья и мешали ему вернуть память, подумал Хью. Виви прекрасно разбиралась во всяких снадобьях. Она вечно смешивала и варила какие-то напитки. Должно быть, и сейчас она возилась со своими эликсирами у себя в кабинете.

– Где твоя госпожа? – спросил он служанку.

– В своем кабинете, милорд, – ответила та.

– Я хочу повидаться с ней перед тем, как отправлюсь к птицам, – сказал он служанке. Так она не побежит немедленно докладывать хозяйке, что он отказался от питья.

На самом же деле Хью прямиком направился к соколиным клеткам. – Линд, Алан, идите сюда, – позвал он.

Сокольничие бросились к нему, в один голос воскликнув:

– Милорд!

– Я все помню, – произнес он.

– Хвала Господу и Его Благословенной Матери! – отозвался Алан.

– Никто еще не знает об этом, и я еще не решил, стану ли говорить им. Это известно лишь нам троим, – объяснил Хью.

– А как насчет госпожи Изабеллы? – поинтересовался Линд.

– Как она сюда попала? – спросил Хью сокольничего.

– Она вместе с сэром Рольфом отправилась ко двору короля Генриха, чтобы узнать что-нибудь о вас, милорд, когда вы не вернулись в срок. Госпожа была вне себя от волнения. Король пообещал помочь, но затем заинтересовался госпожой и заставил ее остаться при дворе. Она искусно избегала его домогательств, как рассказывала моя Агнесса. Она скрывалась от него среди королевских фрейлин. Но однажды она сказала мне, что мы должны отправиться в Нормандию: ей стало известно, что в последний раз вас видели в обществе ее подлого брата Ричарда де Манвиля. Сэр Рольф об этом не знал, и я умолял госпожу переменить решение, но она не согласилась. Она достала где-то мужскую одежду, подрезала свои волосы и выкрасила их в темный цвет ореховой краской. Мы отправились в Нормандию с поездом архиепископа Ансельма: миледи убедила его сенешаля в том, что двое сокольничих должны доставить кречета в подарок новорожденному сыну герцога Роберта от его дяди-короля.

Расставшись с поездом архиепископа, мы направились прямиком в Манвиль, где прожили несколько недель, обучая птиц для брата госпожи. Жена сэра Ричарда проявила к нам благосклонность, и миледи открылась госпоже Бланш. Она-то и рассказала нам, куда вас увезли. Я снова предостерегал ее, но миледи Изабелла сказала, что должна убедиться в том, что вы действительно находитесь в этом замке, прежде чем обращаться за помощью к герцогу Роберту. Но как только мы согласились поступить на службу к Вивиане Бретонской, у нас больше не было возможности покинуть Ла-Ситадель, не опасаясь погони. Потом лорд Гай обнаружил, что миледи – женщина; остальное вам известно.

– Нет, остальное мне должна рассказать моя жена, – произнес Хью мрачным, угрожающим тоном.

– Милорд, – деловито вмешался Алан, – мы делали все, что было в наших силах, чтобы спасти вас. А теперь мы должны при первой же возможности бежать отсюда и вернуться домой, в Лэнгстон. У вас там остался сын. Миледи очень боялась, что ее ребенку придется расти без отца.

Она честная, смелая женщина и многим рисковала, чтобы вас освободить.

– В какое время она обычно приходит сюда? – спросил Хью.