Чертово колесо
Шрифт:
Ирина помогла подняться своему кавалеру и потащила его прочь, при этом каждый по-своему, громко проклинал вышибалу, подыскивая для этого самые обидные слова и выражения.
– Холуй ресторанный!
– удалившись на безопасное расстояние, крикнула Ирина.
– Лакей вонючий! Шестерка!
– Пидарас!
– вторил ей Скоробогатов.
– Ничего, мы ещё встретимся! Ты у меня ещё кровью рыгать будешь!
Ну, тихо, тихо, успокойся. На нас люди смотрят.
– Ирина взяла его под руку и пошла рядом.
– Все, поедем ко мне?
– Ничего, завтра разберемся!
– не унимался
– Куда к тебе?
– освобождая свою руку, раздраженно спросил он. На лице у него столь явно отразились неприязнь и удивление, что Ирина сама отпустила его и от расстройства даже остановилась.
– Тогда какого черта ты меня вытащил под дождь?
– с досадой проговорила она.
– Я нормально...
– Я вытащил?
– поразился Скоробогатов.
– Иди, иди, тетка, поищи себе где-нибудь старого пердуна. Вон, в казино их хватает.
– Он развернулся и быстро зашагал в противоположную сторону, а онемевшая об обиды Ирина вытаращила глаза, начала было что-то говорить, но остановилась на полуслове и лишь плюнула вслед несостоявшемуся любовнику.
Антон шел по улице, высоко подняв плечи. Он тихо ругал и вышибалу с Ириной, и российские порядки, и город, из которого он никак не мог уехать, тогда как его, миллионера, давно дожидалась вежливая теплая Европа, а затем и сказочные острова. Он ещё не решил, куда направить свои стопы, но выбор был настолько мал, что на ум не приходило ничего, кроме квартиры Валентины. "Ладно, позвоню Владику и поеду, - со злостью подумал Скоробогатов.
– Ну и страна. Кругом одни бляди да пидарасы."
Очередной звонок ничего не дал - Владик не появлялся дома весь день. До Валентины Антон добрался, когда на город опустился вечер. В мокром асфальте, как в черном зеркале, отражались освещенные витрины и фонари, пронизывающий ветер гнал прохожих по тротуарам, и те словно под маленькими разноцветными парусами, торопились, едва поспевая за своими зонтами. Из открытых магазинчиков на улицу выливался не только яркий оранжевый свет, но и теплый, по-разному пахнущий воздух. Туда хотелось зайти, купить что-нибудь вкусное и немедленно съесть, или хотя бы постоять у сверкающего прилавка.
В одном из таких магазинов Скоробогатов купил водки, вспомнил, что у Валентины в холодильнике полно закуски, и решил ограничиться спиртным. Получив сдачу, он долго не отходил от витрины, не желая выбираться из тепла в непогоду, а чтобы продавцы не подумали, будто он прячется здесь от холода, Антон попросил банку пива, не торопясь выпил его и купил ещё одну.
К дверям валентининой квартиры Скоробогатов попал, когда та уже потеряла всякую надежду увидеть его когда-нибудь ещё раз. Промозглый ветер и хмель давно вытеснили из него всякую злобу, и Антон сделался вялым и печальным. Он как-то робко переступил порог квартиры, по-детски шмыгнул носом и жалобно проговорил:
– Замерз.
– Ох ты мой бедненький, - сразу запричитала Валентина. Она помогла ему снять мокрую грязную куртку, отвела в комнату и там принялась хлопотать: раздела его, уложила в постель, натянула ему на ноги толстые шерстяные носки и принесла горячего чаю, но Скоробогатов от него отказался.
– Дай лучше водки, - капризно поморщился он.
– И закусить. Пододвинь столик и сообрази здесь чего-нибудь.
Они ели и пили почти не разговаривая. Антон жевал с полузакрытыми глазами и на хозяйку квартиры не обращал никакого внимания. Валентина же была задумчива и непривычно молчалива. На губах у неё блуждала загадочная улыбка, иногда она вопросительно поглядывала на любовника, но затем отводила взгляд, так и не решившись спросить. Когда зазвонил телефон, Скоробогатов вспомнил, что ему ещё надо связаться с Владиком, и не мешало бы с Эйве.
Валентина говорила не больше минуты и как-то скованно, словно ей мешали. Затем она вернулась к столику, и Антон попросил её подтянуть телефон к тахте. Осоловев, он долго вспоминал номер Владика, несколько раз набрал чужой и наконец спросил:
– Где моя куртка?
– В ванной, - ответила Валентина.
– Она грязная, я её почищу. Принести?
– Ладно, я все равно туда... Сволочь, весь день звоню. Пьет где-нибудь, а я здесь...
– Что он имел в виду под "я здесь" Скоробогатов так и не придумал. Он с трудом поднялся и, придерживаясь за стены, босиком отправился в ванную. Валентина засеменила за ним.
– Я тут пока тебя ждала, кое-что постирала, - волнуясь, заговорила она.
– Молодец, - мрачно похвалил её Антон. Он вошел в ванную, глянул на завешенные веревки и только сейчас до него дошел смысл сказанного Валентиной. Скоробогатов метнулся было к коробке с грязным бельем, стрельнул глазами на хозяйку квартиры, и та сразу же успокоила его:
– Они там. Я только посмотрела и назад положила.
Немая сцена длилась недолго. Затем Антон вытащил из-под белья сверток, развернул его, но пересчитывать камни постеснялся. Он лишь глянул на них и неожиданно трезвым голосом проговорил:
– Никому. Поняла?
– Да, да, да, - забормотала Валентина.
– Я понимаю. Ну ты что, разве я...
– Это нам с тобой... там, - сказал Скоробогатов и наугад показал пальцем на одну из стен ванной.
– Это бриллианты?
– совсем тихо спросила Валентина, ещё до конца не поверив, что у неё в квартире может находиться такое богатство.
– А ты думала, бутылочное стекло?
– усмехнулся Антон и зачем-то начал запихивать пистолет в карман джинсов. Он уже окончательно пришел в себя от испуга, горделиво расправил плечи и вдруг демонически рассмеялся.
– Знаешь, сколько это бабок? На эти стекляшки можно купить пол Европы с Америкой впридачу.
– А как же ты их... как же мы их перевезем?
– зачарованно глядя на огромные бриллианты, спросила Валентина.
– В жопе, - серьезно ответил Скоробогатов.
– В твоей или в моей. Валентина подняла на него недоверчивый взгляд, и Антон повторил: - В жопе, в жопе.
– Ах, ну да, я слышала... читала в газете, - закивала Валентина.
– Так деньги в тюрьму проносят. Наркотики возят.
Скоробогатов свернул пакет, немного помешкав, сунул его назад в коробку и, позабыв, зачем он сюда пришел, отправился в комнату.