Чертово колесо
Шрифт:
– Какие бриллианты? Там были только баксы. Я вообще здесь не при чем. Он прикатил ко мне из Москвы, говорит, поехали за границу... Я только документы...
– Все понятно, - вздохнул Ломов и потащил березу с Петуховым на себя.
– Давай, вылезай. Сейчас поедем, покажешь, где зарыл деньги.
– Он протянул Петухову руку, помог ему выбраться на бугорок и приказал идти вперед.
– Они здесь рядом, я закопал их, - постепенно начиная понимать, в какую влип историю, продолжал долдонить Петухов.
– Значит, о камнях ты ничего не знаешь, - снова перебил его Ломов. Тогда давай, рассказывай все по порядку. Все
Я оставил ему двадцать тысяч, - обернувшись, ответил Петухов.
– Не знаю, куда он поехал. Наверное в Питер, делать документы...
– Зачем?
– быстро спросил Ломов.
– У него же есть заграничный паспорт. Вы же вместе делали.
– Я сжег все его бумаги, - стуча зубами и кутаясь в мокрую куртку, ответил Петухов. Он уже понял, насколько удачна была его мысль, уничтожить документы Антона.
– Я боялся, что он быстро проснется и догонит меня...
Последние слова пролились бальзамом на душу Ломова. Он буквально преобразился, сделался веселым и даже пошутил по поводу мокрой курицы по фамилии Петухов.
– Ну вот видишь, значит я не зря тебя ловил, - ласково сказал он, и у Петухова немного отлегло от сердца.
Пока они добирались до проселочной дороги, Петухов очень подробно пересказал всю их историю неудачного побега за границу. Иногда Ломов мягко перебивал его, чтобы уточнить какую-нибудь деталь или фамилию. В конце рассказа он обыскал Петухова, но отобрал только ключи от квартиры и насквозь промокшую записную книжку. Раскрыв её, Ломов попросил показать нужные номера телефонов, которые совершенно не пострадали от воды, а затем убрал книжку в карман.
– Молодец, осталось только откопать деньги.
– Ломов по-свойски похлопал его по плечу, и они наконец вышли из леса к машине.
Симпатичный атлет, вытащивший его из воды, страшно понравился Петухову. За какие-нибудь полчаса он успел два раза попрощаться с жизнью утопая в болоте, а затем, увидев одного из тех, кто так запросто растрелял своих конкурентов. Он ещё не успел оправиться от ужаса, который испытал, но в голосе, да и во внешности Ломова не было ничего угрожающего, и Петухов приготовился было задать свой главный вопрос: "что ему будет?", но не успел этого сделать. Навстречу им вышли два здоровых сонных мужика в комуфляжной форме. Один из них был тот, который его спас, другой, не говоря ни слова, сразу послал Петухова в глубокий нокаут. Только после этого Мокроусов злобно выругался и пообещал:
– Ну, пидор, держись! Я тебе такие брюлики с баксами покажу, ты у меня сегодня же заграницу увидишь!
– Отстань от него, - вступился за Петухова Ломов.
– Все в машину, едем за деньгами.
– А где этот козел поедет?
– с брезгливой миной разглядывая поверженного Петухова, спросил Мокроусов.
– Он же грязный как черт. Всю машину испоганит, а нам на ней ещё домой возвращаться.
Удар был настолько профессиональным и сильным, что Петухов потерял сознание. Очнулся он только через несколько минут. Его бесцеремонно ворочали словно бревно, сдирали с него мокрую одежду и между делом приводили в чувство ударами по печени и почкам. Затем на Петухова надели наручники и рывком поставили на ноги. Ломов в это время выезжал из кустов на проселок и не смотрел в их сторону.
Избитого Петухова запихнули на заднее сиденье, рядом с ним сел Синеев, и машина тронулась. Напуганный и обескураженный, Петухов обеими руками прикрывал разбитое лицо и машинально пытался отодвинуться от своего соседа-спасителя. На нем остались лишь трусы и майка, но и те Синеев скоро разодрал в клочья. Когда Петухов приваливался к дверце, он ударял его кулаком в плечо или в ухо, а затем подтаскивал к себе.
– Мы что, в Питер?
– наконец поинтересовался Мокроусов.
– В Питер, в Питер, - успокоил его Ломов.
– Сейчас только за деньгами заедем.
– А брюлики?
– Мокроусов повернулся назад и посмотрел на неудачливого грабителя. Тот выглядел настолько жалко, что бывший милиционер покачал головой и символически сплюнул.
– Паразит!
– А потом за брюликами. Если повезет, сегодня и закончим, - ответил Ломов и обратился к пленнику: - Ты смотри, чтобы мы не проскочили. Далеко еще?
– Я скажу, - всматриваясь в дорогу, едва выговорил Петухов. Сейчас он чувствовал себя не просто плохо, он был на грани истерики. Только в машине Петухов сообразил, что поступил чересчур легкомысленно, когда выдал Ломову всех, к кому мог обратиться Антон. Теперь же он остался без единого козыря в кармане, у него не было возможности торговаться, и после того, как они получат деньги, он перестанет быть нужным. "Они все сделают без меня, холодея от страха, думал Петухов.
– Они меня убьют. Я труп."
– А почему ты не перешел на другую сторону шоссе?
– неожиданно задал Ломов вопрос, который, похоже, мучил его все это время. Он не верил, что можно быть таким идиотом, и надеялся получить мало-мальски понятное ему объяснение, но Петухов, не задумываясь, проговорил:
– Я в лесу не умею ориентироваться.
Его ответ привел в изумление не только Ломова, но и засыпающих помощников. Они удивленно посмотрели на Петухова, Мокроусов покрутил пальцем у виска и, зевая, сказал:
– Я же говорил, натуральный придурок. Таких ловить, одно расстройство. У самой границы, с такими бабками и не уйти - говно моей собаки.
– Вроде здесь, - Петухов вытянул вперед обе руки, и Ломов резко затормозил у едва заметного съезда на проселочную дорогу.
Полянку, на которой почивал Антон Скоробогатов, нашли быстро. Сверток с недоеденным шашлыком и запечатанная бутылка пива лежали там, где Петухов их положил. Он вспомнил, как всего лишь сутки назад они с таким аппетитом завтракали и невольно проглотил густую, пополам с кровью, слюну.
– О, пивко, - устало выбираясь из машины, проговорил Мокроусов.
– Не отравленное?
– Он поднял бутылку и посмотрел её на свет, как-будто таким образом можно было определить химический состав напитка.
– Нет, нет, - поспешил заверить его Петухов.
– Оно же закрыто. Я его только вчера утром покупал.
– Выходи, показывай, где тут собака зарыта, - зевая, пошутил Ломов. Сань, а ты достань "дипломат", он в багажнике.
Петухов вел Ломова и Мокроусова к кривой березе с двумя огромными трутовиками и на ходу лихорадочно соображал: "Убьют здесь. Узнают, где деньги и пристрелят. Надо бежать."
– Я найду вам Скоробогатова!
– вдруг в отчаянии заговорил он.
– Я знаю, где он прячется. Честное слово, знаю. Он хитрый, он сам не пойдет. Я же его давно знаю. Если что, он зароется...